Обними меня крепче. Николь Майклз
чувствовал себя ужасно, понимая, что Линдси пострадала из-за него. Он должен был убедить ее держаться не за край саней, а за него. Впрочем, заставить Линдси Моралес сделать что-то против ее воли почти невозможно – так, во всяком случае, было до этого момента. Теперь же он, несмотря на бурные протесты, повезет ее в больницу.
Дерек завел двигатель, а Линдси попыталась справиться с ремнем безопасности одной рукой и даже снять перчатку с другой. У нее ничего не получалось, поэтому он перегнулся и пристегнул ее сам.
Она сдавленно его поблагодарила, и он отчетливо слышал, с каким трудом ей далось это скупое «спасибо».
Дерек спрятал улыбку, хотя ему очень нравилось наблюдать за Линдси. У нее полыхали щеки, спутанные волосы выбились из-под яркой шапочки, глаза горели гневом. Чтобы не показывать свою слабость, она прикусила нижнюю губу и отвернулась. Лучше бы улыбалась.
– Ты же знаешь, я не полное дерьмо.
Линдси не ответила, но, судя по тому, как дрогнули ее ресницы и застыло лицо – по крайней мере та его часть, которая была видна, – услышала его.
Глава 5
Машина выехала на шоссе. На обочинах лежал грязный снег. Крупные снежинки разбивались о ветровое стекло. Почему-то вид летевших прямо в лицо снежинок вызывал тошноту. Линдси закрыла глаза и, прислонившись затылком к подголовнику, постаралась не думать, что сидит в машине своего заклятого врага, но не преуспела в этом.
Боль в руке не утихала, но это в данный момент было наименьшим из всех обрушившихся на нее зол. Хуже всего был запах, запах Дерека: будоражащая смесь знакомого мускуса и чего-то нового… древесной стружки? Да, похоже. Раньше от него так не пахло. Но, вероятно, это нормально, учитывая его работу. Она почувствовала еще запах кожи, но он исходил от пояса с инструментами, лежавшего на сиденье между ними. На полу у нее под ногами громоздились рулоны бумаги – не иначе строительные чертежи. Было сразу видно, что это машина делового человека, его машина.
Дерек включил печку, и теперь замерзшее лицо приятно обвевало теплым ветром. Но тепло, к сожалению, не помогло больной руке, да и моральный дух Линдси от тепла не улучшился.
Ей следовало прислушаться к его словам. Ведь он говорил, что не надо держаться за пластиковые санки. Но тогда она не боялась прищемить пальцы: теплые прикосновения Дерека казались ей страшнее. Когда они свалились в снег, она так и не отцепилась от санок – почему-то ей казалось очень важным их удержать.
В процессе совместного полета она сильно потянула запястье и резко вывернула, а последним ударом стал обрушившийся на несчастное запястье их общий вес.
Именно тогда ее пронзила боль, такая сильная, что из глаз хлынули слезы.
Только бы не перелом!
У нее не было времени на сломанную руку. А главное, она не могла позволить себе такие расходы. Один только рентген чего стоит – удовольствие не из дешевых, но без него определенно не обойтись. У нее повреждена рука, и надо точно знать, насколько сильно. А что, если у нее перелом, а она об этом не узнает? Не хотелось, конечно, признавать,