Орлы на войне. Бен Кейн
через весь плац в его сторону – в кольчуге и в шлеме с поперечным гребнем из красных перьев.
Похоже, это офицер испугавшейся когорты, подумал Арминий. Вид у центуриона был хмурый.
– Да, центурион, – ответил Арминий с легким кивком.
Будучи всадником, он занимал более высокое положение, и центурион это понимал. По тому, как держался римлянин, было видно, что это обстоятельство его не слишком радует. В его глазах Арминий – нахальный варвар, выскочка и карьерист. Обычно старания Арминия расположить к себе старших офицеров бывали успешными, но только не с этим центурионом. Тотчас нахлынули горькие воспоминания о том, как отец отправил его, десятилетнего мальчишку, в Рим. Как и последующая служба в легионах, это было частью великого замысла Сегимера. Арминий должен был вписаться в римскую жизнь, научиться всему, что следует узнать, – и в то же время помнить о своих германских корнях и хранить верность своему народу.
Увы, в глазах высокородных римских подростков, в общество которых попал Арминий, он был лишь чуть выше раба. После нескольких кровавых стычек, не все из которых были для него удачными, они научились уважать по крайней мере его кулаки. А также усвоили, что в его присутствии лучше держать язык за зубами. Несмотря на страх, лишь немногие были готовы протянуть ему руку дружбы. Он же научился ни на кого не полагаться и никому не доверять.
Взгляд центуриона устремлен на его подбородок. Арминий тотчас прочел в его глазах мысль, которую сам римлянин еще не до конца осознал. И ты выше меня, сукин сын? Арминий нарочно погладил бороду – признак варварства в глазах римлян, но предмет гордости для германца.
– Чем могу быть полезен?
– Я был бы признателен, если б ты лучше присматривал за своими воинами.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – злорадно солгал Арминий.
– Я про твою конницу, которая только что проскакала мимо. Они едва не налетели на моих солдат. Это вызвало великое… – центурион не сразу нашел нужное слово, – замешательство.
– Но ведь никто ни на кого не налетел.
– Так-то оно так, но могла начаться паника… – Центурион вновь задумался. – Некоторые мои новобранцы…
Арминий удивленно поднял брови.
– Паника? С каких это пор солдаты Семнадцатого легиона стали впадать в панику?
– Это естественная реакция людей, которые раньше никогда не видели атакующую кавалерию, – с явной неприязнью ответил центурион.
– В следующий раз, когда ты откроешь рот, не забудь назвать меня господином, – парировал Арминий, чувствуя, как в нем закипает гнев.
Центурион опешил. Однако затем нервно сглотнул и добавил:
– Господин.
– Я сначала не стал обращать внимания на твою фамильярность, центурион, ибо я не великий сторонник церемоний. Однако когда кто-то проявляет неуважение, я считаю своим долгом напомнить ему, что командую ало́й, приданной Семнадцатому легиону. Я не просто рядовой