Романс о великих снегах (сборник). Николай Гайдук
и ощутив нечто странное, похожее на дуновение внезапного тёплого ветра, они, мимоходом обменявшись ничего не значащими взглядами, разошлись, как в море корабли, которым никогда уже не встретиться. Красный Тюльпан оглянулся на женщину, будто бы что-то припоминая. Но глаза его тут же соскользнули в сторону, туда, где под кустом расположились двое бездомных бродяг.
Из дорожной сумки достав буханку хлеба и бутылку водки – специально прикупил – Красный Тюльпан угостил земляков, посидел на травке рядом с ними, поговорил, послушал их откровения по поводу житухи в городке.
– А Визигиных знали? – поинтересовался Красный Тюльпан.
– Слышал про таких, – ответил тот, что постарше.
– И где они теперь? Не в курсе?
– В курсе. – Бродяга хмыкнул. – Все мы идём этим курсом.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, если ты ещё плеснёшь сто пятьдесят…
Бродяга помолчал, дожидаясь, когда ему наполнят пластмассовый стаканчик. Жадно дербалызнув и едва не зажевав стаканчик, бродяга рассказал печальную историю о том, как здешний рэкет в те незапамятные времена прищучил торговку цветами – тётку хотели заставить проценты платить за торговлю. «Сынки! Побойтесь бога! – изумилась вечная труженица, глядя на сопливых дармоедов. – За что мне вам платить?» А сынки зубоскалят: «За то, что мы тебя не тронем, тётка!» А тут как раз отец на «Жигулях» приехал. Послушал дармоедов и отмахнулся. Он также, как мать, был не в силах понять, почему они должны кормить каких-то здоровых бугаёв.
«Я монтировку возьму, накормлю!» – пообещал Богратионыч. Парни молча удалились, а через день теплицу разбомбили и в дом пришли, стали деньги требовать: «Ты, тётка, на цветах наторговала! Давай делись и не телись! Денег нету, говоришь?
Ну, тогда придётся «Жигули» забрать». И опять Богратионыч перед ними появился. Дал по роже одному, а у второго оказался пистолет – прямо в сердце попал. Искали, говорят, но не нашли. А может, не искали ни черта. Тогда таких историй было городе – по десять штук на дню. После похорон тётка-торговка дом продала и куда-то уехала. Говорили, будто к сестре деревню. Там два года покуковала и померла.
– А кто стрелял? Не знаешь?
Бродяга почесал чертополох на голове.
– Разное болтали…
Красный Тюльпан извлёк из кармана купюру такого достоинства, что у бродяги припухшие глазки полезли наружу.
– Говори, земляк. Только по-честному.
Он выслушал рассказ и молча удалился, чтобы снова открыть свою табакерку. Потом пришёл в гостиницу на берегу, поселился в одноместном номере с видом на реку, на горы. Не спал до утра и всё думал, как он завтра отыщет стрелка и вернёт ему долг – пулю в поганое сердце.
Небеса над городком темнели, тучи нахлобучивались на дальние вершины. Ветер воду в реке выворачивал – серыми поддёвками наружу.
Мимо окон гостиницы, повизгивая сиреной, промчалась карета «скорой помощи», и Красный Тюльпан вдруг подумал, что на этой карете может работать кто-то из