Мертвое море. Юрий Иванович
Килтер говорил о баранах и овцах, – вспомнилось мне, – но где эту живность пасут? Да и для свиней никаких ферм или загородок не наблюдается. Импортируют из других княжеств? Хотя… какая мне разница?..»
Направо стену здания мне рассмотреть никак не получалось, зато повезло с обзором налево. Там жилое здание плавно изгибалось внутрь плато, а потом этакой толстенной анакондой уходило вновь влево. При этом оно как бы проседало вниз благодаря понижению рельефа. Так что рассмотреть и поразиться его массивностью, оригинальностью и неповторимостью у меня имелись все возможности. И было от чего хмыкать озадаченно.
Я-то находился на двенадцатом этаже, тогда как все здание, если смотреть со стороны садов и полей, являлось четырнадцатиэтажным. А вот примерная ширина этой каменной анаконды составляла не менее восьмидесяти метров! Вдобавок там и сям виднелись выступы многоугольных или круглых башен, обязательно хоть чем-то да отличающихся друг от друга. Кстати, окна тоже разнились очень кардинально между собой как формами или качеством, так и размерами. Некоторые достигали размеров всей комнаты, от пола до потолка. Иные в виде ромбов или трапеций. Круглые, квадратные, прямоугольные. Зеркальные, прозрачные, матовые. Маленькие (как мое), средние, громадные.
Крыша здания – вообще отдельная песня. Чем-то громоздящиеся на ней сооружения напомнили мне знаменитую фотографию с рукотворными башенками, которые укладывают скучающие туристы на каменистых пляжах. Только не в пример гуще, извилистей и витиеватей. Трудно представить, что внутри этих башенок есть какие-то лесенки, да и вообще наличествует свободное пространство. Тогда для чего они? Для красоты? Или религиозные объекты для поклонения? Или вообще детские шалости разбалованных детишек? Но если включить логику, то скорей всего башни служат для дымоходов и вентиляционных тоннелей. Вон из некоторых уже дымок еле заметный выползает.
Пока никого на крыше из разумных не наблюдалось. Неразумных – тоже не виделось. Разве что небольшие пичужки прыгали, рассветное пение которых слушалось с удовольствием.
А вот на полях народ (крестьяне или садовники?) закопошился. Причем аграрии выходили на работу не по узким дорогам со стороны здания-анаконды. Группками, а то и змеящимися цепочками люди появлялись из тех самых небольших зданий.
«Кошмар! – поразился я вначале. – Они там что, в три наката спят? – И только чуть позже сообразил: – Нет, они там и в четыре слоя не уместились бы! А значит… домики – вовсе и не домики. Скорей всего это выходящие на поверхность лифты. Или крыши, прикрывающие лестничные переходы».
Тут же вспомнилось, с каким уважением и придыханием Килтер упомянул каких-то Строителей. Если судить по уже замеченным мною особенностям здешнего мира, эти самые Строители тут могли с полным на то правом отождествляться с богами. Или как минимум с безмерно обожаемыми предками.
Дальнейший мой осмотр прервала загрохотавшая раздаточная дверца в железной двери и голос:
– Эй, в