Фактор Мурзика (сборник). Владимир Войнович
позабыл. У меня в эту осень внук в школу пошел.
– Да, батя, – посочувствовал Алтынник, – так на личность ты еще молодой. А я, батя, решил так: до сорока годов поживу, погуляю, а потом сразу – веревку на шею, и с приветом к вам Сергей Есенин.
– Доживи сперва, – усмехнулся проводник. – Помирать никогда не хочется.
– Это я понимаю, – сказал Иван, боясь, что обидел проводника. – Это я для себя только так решил. Думаю, до сорока годов доживу, ну, до сорока пяти от силы, и хватит. А то это, знаешь, все ходи, мучайся. То поясницу ломит, то ревматизм на погоду болит. Эх…
Алтынник огорченно махнул рукой и, глядя в окно, задумался, попытавшись представить себя жалким и больным стариком, но представить ему это было почти невозможно, и мысли его тут же сбились на другое – он опять заволновался, встретит его или не встретит Людмила. Была ночь с субботы на воскресенье.
На станцию Кирзавод поезд прибыл точно по расписанию. Проводник открыл дверь, и на Алтынника, стоявшего в тамбуре с чемоданом, дунуло сырым холодом. Шумел ветер, густо валил и вспыхивал в свете единственного на станции фонаря лохматый снег. Под фонарем стояли дежурный в красной фуражке и маленькая, залепленная снегом фигурка. «Она», – догадался Алтынник. И действительно, фигурка побежала вдоль поезда, шаря по вагонам глазами и отыскивая того, кого ожидала. Алтынник отошел в глубь тамбура и следил за ней одним глазом. Он все еще колебался.
– Как, батя, советуешь – слезать или не слезать? – в последний раз понадеялся он на проводника.
– Слезай! – махнул рукой проводник и отступил в сторону, освобождая проход.
– Была не была, – решился Алтынник. – Будь здоров, батя, и не кашляй.
И соскочил на мокрый перрон.
Когда они встретились, Алтынник понял, что его жестоко обманули – фотография, которую хранил он в альбоме, по крайней мере десятилетней давности.
– Здравствуйте, Ваня, – сказала Людмила, протянув ему руку.
– Здравствуйте. – Поставив чемодан, переминался он с ноги на ногу, переживая сомнения. – Людмила? – спросил он на всякий случай, еще надеясь, что это не она, а, допустим, старшая сестра.
– Ага, – беспечно согласилась она. – У нас часы стали. Ночь, время спросить не у кого. Пришла за час до поезда. Ну, пойдемте. – Она наклонилась к чемодану, как будто хотела взять.
– Сейчас, – сказал Иван и чемодан придержал. И стал быстро соображать, не сесть ли ему, пока не поздно, обратно на поезд.
Дежурный в красной фуражке ударил в колокол. Поезд шумнул тормозами и тронулся медленно, без гудка. Алтынник все еще колебался. Остаться или на ходу вскочить на подножку?
Медленно проплыл мимо последний вагон, и проводник с грохотом опустил откидную площадку. Решать было уже нечего.
– Ладно, пойдем, – вздохнул Иван и нагнулся за чемоданом.
Дул ветер, в глаза летел сырой снег, Алтынник шел боком. В правой руке он держал чемодан, а левой