Чтец. Трейси Чи
за людьми. А вот и объяснение символа – это его фамильный знак.
Сефия покачала головой. Она не могла себе представить, чтобы ее мать, помогавшая родиться козлятам и ягнятам и нежившая в ладонях новорожденных цыплят, была одним из импрессоров.
Она так любила все живое, что не могла ни убивать, ни даже разделывать кого-либо из принадлежащих им животных – этим занимался отец, а мать запиралась в спальне и сидела там, зажав ладонями уши, и бормотала что-то под нос, пока все не заканчивалось.
А когда она заболела и дыхание уже не позволяло ей бормотать, она приглушенно кашляла ужасным, с кровью, кашлем. Спина ее при этом выгибалась в дугу, а бока тяжело вздымались.
Но была еще и книга. Сефия пока мало знала о ней, но понимала: чтобы читать эту книгу, нужно быть гораздо умнее, чем люди, которые несли ящик. Может быть, они работали на кого-то еще? На того, кто строил планы относительно всех этих похищенных мальчиков?
Сосредоточившись, Сефия достала из внутреннего кармана блузки связку отмычек. Неважно, кто за всем этим стоит и что эти люди собираются предпринять, она знает, что ей делать.
Костер превратился в кучку мерцающих углей, и мужчины стали укладываться на отдых, укрываясь своими одеялами. Некоторые храпели, но большинство провалилось в беззвучный сон утомленных дневными хлопотами людей.
Они оставили часового, но это был молодой парень, который, стараясь уберечься от холода, подсел ближе к костру, не заметил, как Сефия, надев свой мешок, спустилась с дерева и, словно тень, притаилась у ствола. Потом переложила отмычки в правую руку и подобралась к ящику. Здесь, на краю прогалины, где его оставили мужчины, ящик выглядел таким заброшенным!
Пробежав пальцами по досчатым краям ящика, Сефия нашла тяжелый железный замок – холодный и такой приятный на ощупь. Простой, обычный замок, из тех, что можно купить в любой слесарской лавке. Сефия уже в девять лет умела открывать замки и посложнее. Глубоко вздохнув, она еще раз внимательно посмотрела на прогалину. Никто не шевелился. Часовой дремал у погасшего костра.
На краю ящика Сефия нащупала символ. Две линии – родители, одна – Нин, одна – она сама. Остальное – это то, что она должна сделать. Отстегнув предохранительный зажим, который удерживал в ножнах ее охотничий нож, Сефия принялась за дело.
Провозившись с замком всего несколько секунд, она открыла его и, отворив дверцу ящика одной рукой, другой сжала нож. Глубоко внутри своего воображения она все еще надеялась на книги или, по крайней мере, пачки бумаги, но не была удивлена и тому, что из темноты ящика появилась фигура человека.
Человек, а точнее, юноша был весь покрыт ранами и синяками – на руках, на ногах, на голой спине. Он посмотрел на Сефию поверх согнутой в локте руки, и было неясно, испугался он или изготовился к бою.
Запах в ящике стоял затхлый и удушливый. Но Сефия сжала зубы и прошептала – настолько добрым голосом, насколько была способна:
– Идем со мной.
Юноша недоверчиво отпрянул, но Сефия повторила, не снимая ладони с рукоятки ножа:
– Прошу