Дневники приемной матери ребенка из детского дома. Майя Ракита
днем я сказала одно слово (потом она зачеркнула „одно слово“ и написала „одну фразу“): „Пощади, а не то побью“. Но я под этим не подразумевала проблем, потому что я не хотела бить. У меня эта фраза взялась ниоткуда».
Я молча слушала, как она, путаясь в своих закорючках, сбивчиво перечитывала сочинение. Затем я спросила:
– А как ты его не собиралась бить? Вот так? – Я подошла и достаточно болезненно дала ей щелбан по голове. – Бить приблизительно так или сильнее? Как именно?
Дочке мой щелбан очень не понравился. Она зло на меня посмотрела. Но я спокойно продолжила:
– Вчера целый день ты раздавала щелбаны и Богдану, и Мирославу. Мальчишкам было больно, но они терпели. Хоть и обижались на тебя, но ненадолго. Ты пользовалась их добрым отношением к себе как к девочке, как к сестре. Богдан еще вчера пожаловался своей маме, что ты ему не даешь прохода и постоянно бьешь его, от чего у него стала болеть голова. – Я встала и дала ей еще раз щелбан по голове. – Ты его так не собиралась бить. Или сильнее? Или ты думаешь, что Богдан своей маме наврал, что ты его била по голове? Так кто из вас врет: Богдан маме или ты в своем сочинении?
Дочь опять молчала, но я чувствовала, что злость ее нарастает.
– Мало того, что Богдану искусали все ноги земляные блохи, а потом в него вцепился клещ, которого еле вытащили, так еще приехала гадкая девочка, называющаяся сестрой, и измучила его своими щелбанами. Ты думаешь, Богдан об этом мечтал? Думаешь, все только и ждут, когда ты их одаришь своими издевками и тычками? Доча, пора понять, что игры детского дома остались в прошлом и что пора налаживать новые, более дружеские отношения. Или ты считаешь, что это и есть дружба? Ты сюда притащила бандитские отношения – кто может себе подчинить других, тот и главный! Дочка, здесь тебе не детский дом, где вы сидите взаперти и сильный подчиняет себе слабого, а старший подчиняет себе младшего! Ты находишься в открытом мире, где сильные люди защищают слабых, младших. Подумай только: это твои братья. И я не позволю тебе издеваться над ними. Я буду их защищать от твоих издевательств, потому что они дружат и играют с тобой, а ты с ними ведешь себя как дрянь! Скажи, Богдан тебя обижал?
– Нет.
– А Мирослав тебя обзывал, бил, насмехался над тобой?
– Нет.
– Тогда почему ты решила, что можешь так себя вести? Мы, возможно, единственные люди, которые любят тебя, которые приняли тебя в свой мир, и от твоего поведения сейчас многое зависит. Ты это понимаешь?
– Да.
– Тогда хватит врать себе и мне. Хватит вести себя по-скотски. Мне нужна твоя честность, мне нужна ты! Ты моя дочь, единственная дочь, и я тебя очень люблю!
Через минуту молчания она вымолвила:
– Если я буду признаваться, то мне придется углубиться очень далеко.
– Да, родная, углубляйся, потому что это единственно правильный путь, путь признания, путь свободы от детского дома! От его законов и привычек!
На следующий день история получила продолжение. Я отправила детей за молоком и решила вздремнуть