Мой нелучший друг. Наталья Будянская
оставила записку, что отправилась на рынок. Светка уехала на выходные домой, так что квартирка была в полном моем распоряжении. Я рухнула в кровать не раздеваясь.
– Вика! Вика, просыпайся!
– Что случилось?
Я с трудом разлепила глаза и села на кровати. По комнате металась Маринка, издавая какие-то утробные звуки. Она руками закрывала лицо и тряслась как эпилептик в припадке.
– Марин, что с тобой?
– Больно! Мне больно! – выла подруга.
– Маришка, что случилось?
– Обожглась.
Я кружила вокруг, как испуганная птица возле гнезда, не зная, чем помочь. Маринка рыдала, чертыхалась и на мои просьбы убрала руки от лица.
Я закусила губу и прикрыла ладонью рот, чтоб сдержать эмоции. Выглядела она как Баба Яга без грима. Нос, щеки, губы, подбородок и шея покрылись красными бугристыми пятнами. Мимика причиняла ей сильную боль, ревела она беззвучно и старалась не двигать губами.
– Маришка, чем тебе помочь?
– Печет, – хныкала подруга, стараясь не прикасаться к лицу.
– Тебе нужен доктор.
– Спаси меня, – слезы капали на пол, – сейчас спаси.
Я металась по квартире, не зная, что ей предложить. Забежала на кухню, схватила крем от ожогов, выдавила на ладонь и стала аккуратно размазывать жирную консистенцию по обожженным местам. Она мужественно терпела и отвечала сквозь сцепленные зубы.
– Как тебя угораздило?
– Печень жарила.
– И что?
– Она стрельнула. Раскаленным маслом мне в лицо. Больно, – застонала подруга.
– Сейчас, сейчас. Марин, ты не знала, что масло может стрельнуть? Зачем лицо подставила?
– Умная какая! – процедила Маринка.
– Прости, ведь не первый раз ее готовишь.
– Вика, ничего, что от тебя перегаром за версту несет?
Пришлось закрыть рот, молчать и дышать через нос.
Через час Маринке стало легче. Мы приняли успокоительного в виде бокала красного сухого и мне тоже полегчало. Марина больше не стонала и не плакала. Лежа на кровати, она раздавала указания и гоняла меня из кухни в комнату.
– Вика, принеси попить.
Я протянула стакан с водой и вернулась дожаривать злополучную печенку.
– Вик, а трубочка? – кричала она из комнаты. – Губы болят.
Я соскребала пригоревшие кусочки, плакала от лука и злилась на Маринку.
– Вика, положи творог в холодильник. Я купила на рынке, он там в пакете на столе.
– Хорошо.
– Вика, подай журнал.
Тут я уже не выдержала:
– Знаешь что? – Я влетела в комнату, вытянув вперед ложку с остатками пригоревшей печенки. – Встань и сама возьми. У тебя ноги целые.
– У меня болевой шок, – заныла подруга.
Я открыла рот, чтобы сказать Маринке гадость, но входная дверь распахнулась раньше. С большими клетчатыми сумками ввалилась Светка.
– Девочки, в чем дело? Почему телефоны отключены? Я ждала, что встретите на вокзале. Я им сумки тащу с едой, а они на кровати лежат.
– Светка! Приехала! –