Точка сингулярности. Ант Скаландис
никогда своего Редькина таким не видела. А смысл многоэтажных и трудно воспроизводимых на бумаге словесных построений сводился, в сущности, к одной простой мысли: «О каких вообще деньгах может идти речь, когда у меня такая беда случилась?!» Калькис недаром слыл человеком сообразительным, и уже через две минуты, охотно забрав тот минимум, которым Редькин готов был поделиться, торопливо покинул квартиру.
А информация об аварии на «ТВ-6» прошла слегка странноватая. Редькину некогда было вдумываться, что именно показалось необычным, но Маринка, помнится, все ворчала:
– И зачем они врут? Не понимаю. Чушь какая-то!
«Ладно, – думал Редькин, – разберемся еще».
Потом телевизор выключили, Беню выкинули из головы, и выяснилось вдруг: что день подходит к концу.
– Не пора ли поужинать? – спросил Редькин.
– А мы обедали? – вопросом на вопрос ответила Маринка.
Но даже вдвоем им не удалось вспомнить этого наверняка.
– Тогда давай выпьем, – предложил Тимофей.
– С ума сошел? – устало и беззлобно откликнулась Маринка.
А потом добавила, поняв, что не возражает:
– Ладно, наливай. Где там твоя кашаса? Да, а сок-то у нас еще остался?..
Глава третья
ПОРНУХА В БУЛОЧНОЙ
В тихом переулочке, отходящем от проспекта Мира, за свежепокрашенным металлическим забором располагался солидный особняк, отремонтированный, надо думать, какими-нибудь турецкими гастарбайтерами и, похоже, совсем недавно. Центральный вход украшала начищенная до солнечного блеска бронзовая табличка: «ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ПО ПРОБЛЕМАМ ПОДДЕРЖКИ И РАЗВИТИЯ СЕМЬИ И РЕПРОДУКЦИИ». В правом крыле здания поселилась нотариальная контора, обменный пункт и парочка фирм с трудно читаемыми иностранными названиями. Между окнами левого крыла царил небесталанно выполненный рекламный щит – знаменитый томный взгляд не слишком тепло одетой Сильвии Кристэль приглашал посетить секс-шоп на первом этаже. Отдельного входа эта часть дома не имела, но именно сюда надлежало двигаться Редькину, если он правильно понял. Миновав чистенький просторный вестибюль, обставленный не без претензии на роскошь, но все-таки по откровенно больничному стандарту, и совладав с искушением поглазеть на разноцветные презервативы и пластиковые гениталии, Тимофей попетлял в причудливо изломанном коридоре и, наконец, уткнулся в искомую дверь с двухэтажной надписью: «Директор» и «Зам. директора по коммерческим вопросам».
– Вербицкий – это вы? – недоверчиво поинтересовался Редькин.
– Вербицкий – это я, – заверил его человек лет тридцати пяти – сорока с виду, сидевший перед включенным компьютером. – А вы – Тимофей Редькин. Правильно?
Заместитель директора выглядел намного скромнее, чем представлялось на входе в это преуспевающее заведение не вполне понятной ориентации. Потертые джинсы и простецкая майка не первой свежести были бы не к лицу даже водителю в подобной