Страх и вера. Дмитрий Евгеньевич Костров
в интеллектуальной издательской системе Ridero
Кровь за кровь
1999
Кровь за кровь
Безумен ли тот,
Кто за обиды,
И тем паче за боль,
Своим обидчикам мстит?
Ему было всего четырнадцать лет. Он брел, не замечая ничего вокруг. Его ноги путались, почти как и мысли. Его костюм был изодран и заляпан кровью. Это после того, как его сбила машина. Звали парня Петр.
Вот он добрел до берега реки и повалился в изнеможении. Он вспоминал….
Он никогда не забывал тот день, когда попал в это село. Когда его за прогулы выгнали из школы, его мать решила, что с нее хватит, и отправила своего непутевого сына на воспитание к отцу в село. Но селом это место было назвать трудно. Больше подходит аул, где каждый нерусский, с зажравшейся рожей, считает себя хозяином всей страны. Обо всех это сказать язык не повернется, но большинство было именно такими, как описано выше.
И били Петра только за имя, ибо по роже его нельзя было обвинить в том, что он принадлежит к сословию «русс-белорус». Били исключительно для профилактики, и не менее десяти человек. Чтоб он знал, какие они крутые.
И вот очнулся он после боя, и увидел впервые ее. Ее зеленые глаза и светлые волосы сразу заставили закружиться и без того больную голову, которая, кстати, покоилась на ее коленях. Кровь пачкала ее юбку, но девочку на это не обращала внимания. И с каким-то странным терпением на лице стирала полотенцем кровь с его лица.
Так они и познакомились. Это можно назвать детской любовью, но с тех пор они были неразлучны. Звали девочку Таней, и хотя она была русской, к ней боялись даже близко подойти, ибо ее папа был каким-то там крутым дядей… Это и сыграло впоследствии свою роковую роль.
Они встречались уже год, когда ее папа взбунтовался и поставил запрет перед Петром, которому на этот запрет было наплевать. Тогда папа Тани пошел к папе Пети, а последний, бывший спецназовец, в тот день был не выспавшийся и мучился похмельем. Ну, в общем, когда папа Тани стал повышать голос и сильно размахивать руками, папа Пети аккуратно уложил спать папу Тани, а два телохранителя последнего проснулись в больнице. Это случилось за два дня до рокового дня.
Через два дня Петри Таня решили удрать под конец выпускного вечера (закончили 11 класс). Они переходили дорогу, когда из-за угла выскочила «Нива» и наехала на них.
Превозмогая боль, Петр поднялся на ноги и посмотрел на Таню. Она была мертва, машина переехала ее пополам. Из «Нивы» вылезли двое.
– За девчонку нам шеф голову оторвет. Но сопляк жив. Добей его – расслышал Петр.
Добитым Петр быть не желал и прыгнул в обрыв за дорогой. Он привел себя в относительный порядок, выпил воды из реки и понял, что должен сделать то, что задумал.
В доме, где проживала Таня, никто не спал, хотя до рассвета было еще далеко. Были слышны какие-то крики, плач, но Петя просто не обратил на это внимание. Кое-как он перелез через забор и затаился под крыльцом.
Двое вышли из дома. Один вещал другому:
– Мы найдем этого сопляка. Клянусь, ему не жить.
– Это не вернет мне дочери… – кажется, отец Тани говорил что-то еще, но Петр уже не слушал. Едва он понял, что перед ним тот, кто нужен, то молниеносно выскочил из-за крыльца и по рукоятку всадил нож-бабочку в сердце авторитета.
А в следующий миг раздался выстрел, и перед глазами все поплыло…
ПОКУРИМ?
2000
Покурим?
Три парня лет четырнадцати стояли у дверей своей школы и тихо разговаривали:
– Ну что, пацаны? У меня есть отличная шмаль, спер у брата. Пойдем сегодня накуриваться? – этого светлого пацана в костюме звали Игорем.
– Завтра не в школу, родители уехали…. Я пойду! – решительно заявил мальчик, одетый в спортивный костюм. Он был рыжеволосым и с прыщавым лицом. И звали его Андреем.
– Ну а я тем более! – без всякого энтузиазма ответил третий член группы, с длинными темными волосами и перебитым носом. Звали его Виктором.
– Окей! Встречаемся в десять вечера у входа на старое кладбище. – предупредил Игорь.
– На кладбище? – спросил Виктор.
– Что на кладбище? – не понял Игорь.
– Накуриваться где будем? – встрял Андрей.
– На кладбище, – спокойно ответил Игорь.
Зазвенел звонок, и все трое поспешили к себе на уроки… Как и положено порядочным ученикам.
В десять часов вечера, как и было обговорено изначально, три тени прокрались на старое заброшенное кладбище. Поначалу все вели себя довольно тихо, видать на трезвую голову они еще испытывали какое-то волнение. Но едва их головы затуманились, всякое волнение как рукой сняло. На всё кладбище неслись маты и хохот (им ведь только четырнадцать лет?), а один из них пытался развести