Бабочка в коконе. Роман. Сергей Курган
успокоиться, выпил две рюмки водки, которую всегда держал в своем баре.
Малость придя в себя, я отправился к Борису. К счастью, он жил совсем недалеко от нашего офиса, и мне представилась возможность пройтись пешком. Погода была чудесная: ярко светило солнце, в воздухе было разлито удивительное тепло – начало сентября, последние погожие деньки, которыми одаривала нас природа перед долгим и нудным периодом дождей, слякоти и холода. Я шел по городу, наслаждаясь чудным вечером, и постепенно мысли мои отвлеклись от текущих дрязг и приняли иное направление. Я задумался о Борисе.
Мы познакомились с ним давно, еще в институте, хотя и учились на разным факультетах. С тех пор мы постоянно поддерживали отношения и с течением времени тесно сдружились. Борис был очень интересным мужчиной: довольно высокий, черноволосый, с уже пробивающейся сединой, придававшей ему еще больше шарма, с красивым мускулистым телом и слегка смуглой кожей, которая производила эффект ровного устойчивого загара. Женщины всегда вились вокруг него, и он привык к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. Он менял их, по крайней мере, по нескольку раз в год. Многих из них я знал, но запомнил лишь некоторых – тех, которыми он был особенно увлечен или тех, что задержались дольше обычного. Черты остальных изгладились из моей памяти. При всем при том, ни одной из них он не был увлечен настолько, чтобы потерять голову. Возможно, поэтому он так и не женился. Должно быть, такая жизнь была ему по душе, но со временем все мы стареем, и нас начинает тянуть к чему-то надежному, постоянному. Потрепанному кораблю нужна спокойная гавань, и мы становимся более сентиментальными, быстрее, и главное, сильнее привязываемся к друзьям, но особенно – к женщинам. Раньше или позже наступает момент, когда беззаботные игрища прекращаются, и мы начинаем осознавать приближение неотвратимого конца. И тогда нам особенно необходимо присутствие рядом человека, с которым можно с радостью разделить оставшуюся часть жизни, отпущенной нам Создателем. Может быть, у Бориса наступил как раз такой момент? Может быть, он влюбился всерьез?
Размышляя обо всем этом, я пересек парк, вошел в подъезд и нажал кнопку вызова лифта. Да, очевидно, он здорово влюблен, и возможно даже, он подумывает жениться и хочет со мной посоветоваться именно об этом. Лифт, как всегда, спускался вниз невыносимо медленно, словно он шел с 30-го этажа. Ожидание всегда выводит меня из терпения, и я почувствовал, что снова начинаю раздражаться. Наконец, дверцы раздвинулись, и я ступил внутрь. Не знаю почему, но поездки в лифте всегда настраивают меня на какой-то меланхолический лад. Так было и теперь – меня стала охватывать необъяснимая щемящая печаль, словно фатальное предчувствие. Перед дверью я попытался выбросить все это из головы и позвонил, как обычно, условным тройным звонком – один длинный и два коротких. Дверь, как всегда, долго не открывали, складывалось впечатление, что хозяин должен сначала подняться из погреба или спуститься с чердака. Я к этому уже привык и, сдерживая раздражение, топтался на площадке. Но вот дверь, наконец, открылась, и я увидел