Космос. Марс. Никита Андреев
в открытый космос: где – какие болты открутил, что отпилил и какие красоты успел разглядеть. Ричард Пател и Нака Миура слушали внимательно. В отличие от них командир Стивенсон хоть и присутствовал, сознание его, кажется, витало далеко за пределами корабля. Лицо командира напряглось, глаза двигались редко и только по делу. По-видимому, он нервничал перед предстоящим запуском.
Нака отцепила от пояса нечто похожее на старую видеокамеру и показала всем.
– Кажется, приказ был избавиться от всего мусора, – шутливо подначил Молчанов.
Нака вытянула ладонь, поставила камеру сверху, как на подставку и по очереди направила на каждого объектив.
– Ничего не напоминает. Ну же?
– Нил Армстронг, – сказал Покровский без тени сомнений.
Нака отпустила камеру и похлопала в ладоши, потом снова подхватила ее и прижала к груди, как прижимают любимых домашних животных.
– Хассельблад 500, такой же делали снимки астронавты на луне.
– Где ты ее взяла? – спросил Молчанов.
– В главном модуле нашла, в мусоре. Кто – то давно привез ее, она, наверное была для того человека очень ценной. Кто – бы мог подумать. Она же и работает, и пленка имеется. Мы должны сделать первое фото экипажа.
Нака отлетела на метр в сторону.
– Ну ка соберитесь. Командир, прошу вас сядьте поближе к Ивану.
– А что, хорошая идея, – сказал Молчанов, прильнув поближе к Покровскому, с другой стороны.
Нака вытянула сбоку рычажок, прокрутила пленку, прицелилась. Щелчок затвора четкий и звонкий.
– Здорово. Снимать на пленку так увлекательно. Это станет нашей историей.
Нака была похожа на ребенка, которому вручили долгожданный новогодний подарок.
– А как проявлять будешь? Неужто на Марсе фотостудия есть? – усмехнулся Покровский.
– Проявлю на Земле. А потом каждому пришлю копию. Нет, сама вручу, – Нака погрузила глаз в видоискатель фотокамеры и принялась разглядывать окрестности модуля.
Покровский воспользовался паузой и вновь вернулся к рассказу о своем героическом выходе в открытый космос. На этот раз доктор Пател слушал с большим вниманием. Нака притомила его.
– Был бы ранец у меня, справился бы вдвое быстрей. Там весь смысл то в перемещениях. С канатом далеко не отпрыгнешь, а за идею водрузить эту железяку на грудь, ну лебедку, понял, да? Так, о чем я… Ах, да. На кол бы посадить умельцев тех, ужасно неудобно. Ладно ранцы разучились делать и не одного экземпляра не осталось, так еще выдумать велосипед решили.
Покровский время от времени переходил на русский, потом возвращался на английский. Рассказ получался дробленным, суть не всегда улавливалась.
Командир Стивенсон закончил ужинать первым и сообщил всем вернуться в модуль ровно в восемь для брифинга.
Брифинг он начал с того,