Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга третья. Грязное дело. Юрий Теплов
проспекте, так что было почти по пути. Попросила остановить у одного из подъездов кирпичной многоэтажки новой застройки.
– Вы торопитесь к семье, Иван Сергеевич?
– Нет.
– Приглашаю вас на кофе с коньяком. Если хотите, водителя можете отпустить.
– Я подожду здесь, – сказал Талгат.
– А если придется ждать до утра? – игриво спросила его Соня.
– Скажите номер квартиры!
– Зачем?
– Надо.
– Однако! Квартира 136. Идемте, Иван Сергеевич!
Подъездную дверь она открыла электронным ключом. В холле сказала:
– Ваш шофер – прямо сфинкс. Похоже, что на него возложены не только обязанности водителя. Так?
– Возможно. Хотя я не уверен.
Лифт бесшумно вознес их на тринадцатый этаж. Соня открыла обитую голубоватой кожей дверь в стальной раме. Неплохо, видимо, зарабатывали телевизионные менеджеры. Двухкомнатная квартира была не скудно обставлена и напичкана разной аппаратурой.
– Я поняла, что топики и пирсинги вам не нравятся, Иван Сергеевич. Потому я быстренько изменюсь, – и скрылась в спальне.
Появилась она минуты через две в простеньком ситцевом халатике, подчеркивающем маленькую, но крепенькую грудь.
– Так лучше? – спросила.
– Лучше, – согласился Алексей.
– Еду я дома не готовлю. Хотите, закажу в кафе? Доставят через десять минут.
– Не стоит.
– Дома есть красная икра, сыр, масло и белый хлеб. И, конечно, коньяк и кофе.
– Мне кофе без коньяка.
– Коньяк отдельно?
– Нет. Не употребляю алкоголь.
– А я употребляю. Не обессудьте.
Он съел два бутерброда с икрой. Цедил маленькими глотками прекрасно сваренный кофе. И пытался выудить из нее, с какой целью она затащила его домой, и даже готова лечь с ним в постель. Ради чего? Однако ничего уловить не смог, кроме чисто женского интереса.
– Странный вы человек, Иван Сергеевич, – задумчиво проговорила она. – Не такой, как другие. Чем-то вы похожи на одного человека, который мне когда-то очень нравился. Только он ниже вас ростом и никогда не носил бороды. Ему сейчас должно быть лет шестьдесят. У вас с ним есть что-то общее. В жестах, во взгляде. Я в то время закончила в Одессе школу и отправилась за счастьем в столицу, где и встретила его.
Нет, Алексей не насторожился. Он уже понял, что произошло редкостное совпадение, и хотел убедиться в этом.
– Кто же он такой, Соня?
– Военный журналист, писатель, его еще прозвали генштабовским скворцом, потому что писал об офицерах. Кстати, очень неплохо писал.
Так оно и есть. Алексей вспомнил худенькую евреечку, топтавшуюся у дверей Дома журналистов, где он, побывавший с первой группой газетчиков в Афганистане, должен был выступать. Тогда цензура только что разрешила слово «война». А до того война скрывалась за словами «учения с боевой стрельбой», которые проходят на территории Туркестанского военного округа.