Авриель. Жан Гросс-Толстиков
голосом:
– Войди.
– Ваше Святейшество, – боязливо промямлила появившаяся из-за тяжелой двери голова с выбритой, как того требовали правила принадлежности к католическому духовенству, макушкой-тонзурой. – Извините за беспокойство… Срочное донесение…
– Давай сюда, Хулио, – кивнул головой Великий Инквизитор, разрешая служителю войти в келью приора.
Высокий молодой человек приоткрыл дверь чуть больше и протиснулся в образовавшуюся щель. Он набожно перекрестился, взглянув на занимавшее едва ли не всю стену слева от входа огромное распятие. Вырезанный из черного дерева Христос застыл в вечной агонии невыносимого страдания.
Худощавое тело, путаясь в черной доминиканской рясе, просеменило через всю келью и, поцеловав приору руку, замерло около стола. То ли стесняясь собственного роста, то ли старательно унижаясь перед Великим Инквизитором, Хулио сильно сутулился, вжимая ушастую лысину в узкие плечи. Он протянул Томасу де Торквемада свернутый пергамент и, часто кланяясь, тем же путем, только задом, просеменил обратно к двери.
Дождавшись когда молодой монах исчезнет за дверью и последняя плотно закроется за ним, Великий Инквизитор сорвал печать и развернул бумагу. Угрюмое, суровое лицо приора осветила мимолетная добродушная улыбка, совершенно несоответствующая злобным маленьким глазкам. Письмо оказалось не государственного, а частного характера и содержало в себе приглашение к обеду oт достопочтенного герцога Сеговии, Альваро де Равеля. О времени званного обеда говорилось отдельно с уважительным извинением за ранний час трапезы в связи с необходимостью вечернего отъезда герцога в Севилью.
– Что же, хорошо, – пробормотал вслух Томас де Торквемада, откладывая письмо в сторону. – Навещу…
Его маленькие злобные глазки вспыхнули задорным огоньком предвкушения сладостного греха. Не смотря на старую дружбу с герцогом Альваро де Равель, Великий Инквизитор позволял себе грязные плотские фантазии по отношению к герцогине при каждом случае их встречи. Прищурив веки и закатив глаза, приор вынул из тайных уголков памяти образ Марии де Равель. Сорока с лишним лет герцогиня все еще была красива, стройна и соблазнительна вся целиком: от нежной улыбки пышных губ до длинных красивых ног.
Подстегнутaя разыгравшейся фантазией приора черная тень отделилась от каменной стены и, воплотившись в волшебно-сияющее видение, шагнула навстречу Томасу де Торквемада с изысканной учтивостью и чувством собственного достоинства. Окинув женщину взглядом, Великий Инквизитор слащаво ухмыльнулся и облизнул сухие морщинистые губы. Герцогиня Мария де Равель поклонилась и ответила приору молчаливой улыбкой, блеснувшей на влажных губах. Легким движением тонких длинных рук она приспустила легкую полупрозрачную ткань, обнажив белоснежные плечи.
Томас де Торквемада указал ей рукой на широкую постель и женщина,