Светлые грани тёмной души. Наталья Ветрова
потом жуткий голод, а затем тишина. Но те бесконечные минуты острого голода готовы были вывернуть меня наизнанку. Я с трудом сдерживался, когда туман заволакивал сознание и громкий зов пульсировал внутри. Это была пытка, на которую каждую ночь я обрекал себя добровольно. Но я не сдавался. Хотелось верить, что смогу обуздать свою дикую природу, и буду в состоянии выносить присутствие людей рядом. Зачем? Не знаю. Мне не хватало общения с ними. Я все еще был человеком, и желание поговорить хоть с кем-нибудь порой сводило с ума.
Прошло около двух месяцев отчаянной борьбы с самим собой. Иногда я чувствовал, что всё затеял зря, и никогда не удастся обуздать вампирский нрав. Но временами я ощущал жажду не так остро, и мысль о том, что смогу научится ее контролировать, вселяла надежду. И вот однажды, когда выпал первый снег, и я отправился по знакомому маршруту, на дороге появился человек. Это был старик, тащивший связку дров на согнутой спине. Он плохо выглядел, но не бросал дров, надеясь кое-как дотащить домой. Увидев меня, он остановился, тихо прошептав:
– Молодой человек, Вы не поможете отнести проклятые дрова в деревню? А то мне нехорошо… В груди болит…
Я оцепенел. Это была обычная просьба. Только сделать первый шаг было невероятно сложно.
– Конечно – с трудом выдавил я, опасаясь огня внутри.
Медленно направившись к старику, я взял связку дров, с легкостью закинув ее за плечи.
– Спасибо, сынок, здесь недалеко…
Я шел рядом со стариком, с удивлением отмечая, что сердце бьется ровно, и голода нет. Как странно… вот так просто идти рядом с человеком и не желать его крови… Какое забытое чувство, от которого уже отвык…
Вскоре мы вышли к деревне, и подошли к покосившейся избе на окраине.
– Ну вот, можешь положить здесь – сказал старик, усаживаясь на лавочку – Спасибо, сынок, очень ты помог.
– Пожалуйста… Это было не сложно…
– Сейчас вынесу тебе хлеба и молока, а то ты плохо выглядишь – бледный совсем. Другой еды нет, но что Бог послал – поделюсь.
Я хотел улыбнуться искренней заботе старика, но внутри стало просыпаться знакомое чувство, которое могло перерасти в сокрушительную мощь. Надо уходить как можно скорее. Пока не поздно.
– Спасибо, не нужно – быстро произнес я, отступая назад.
Старик удивленно смотрел на меня, а я резко развернулся и побежал прочь. В глазах темнело от эмоций. В душе разразилась буря. Гордость и смятение, что я смог так долго находиться в обществе человека. И злость, что я смог так мало находиться в обществе человека…
Попытки обуздать одну из граней своей души продолжались всю зиму. Я учился приспосабливаться и, в конце концов, у меня получилось. Теперь, в начале весны, я четко знал, что могу находиться рядом с людьми три часа. Конечно, перед этим надо было плотно поужинать, но целых три часа я не ощущал тяги к человеческой крови! За все это время я больше ни с кем не общался, просто втайне наблюдал за людьми, прислушиваясь к своим ощущениям.
И