Апостол для Рафаэля. Елена Сушкевич
к резкой смене света и тени, мне показалось, что стало прохладнее, это была живительная прохлада, успокаивающая, когда летним вечером ложишься на прохладные простыни, ты знаешь, что рабочий день закончен и всё, что от тебя требуется, это расслабиться и отдохнуть. Но расслабляться было рано.
Дерево по-прежнему стояло передо мной, только в этот раз оно было освещено ярким и холодным светом луны. Иуда по-прежнему раскачивался на своей верёвке из стороны в сторону, отсчитывая минуты бесконечности. Только Он, сидящий на ветке, изменился. Длинные волосы из тёмных стали подобными цвету выцветшего засушенного сена на лугу, он стал выше ростом, почти под три метра, хрупкое телосложение пропало, на смену ему пришло тело, совершенное в своих пропорциях, линиях и изгибах. Они угадывались под просторным белым одеянием, спускающимся до его ступней.
Внезапно тень накрыла лунный свет, это был Люцифер, он расправил свои крылья, они оказались белоснежными и при отсвете луны серебрились неведомым светом.
– Извини, у каждого своё понятие о свете, для меня лунный свет предпочтительней. Ведь это я, Несущий Свет. Просвещение в массы, так сказать, – опять расхохотался он. – Ах, если бы не я, где бы сейчас оказалось всё человечество? Я – это прогресс, развитие цивилизаций, без меня бы сидели и плодились как кролики в саду райском, под зорким оком Главного Охотника. Ты знаешь, кто это?
– Нет.
– Догадайся.
– Бог?
– Он самый. Не люблю произносить его имя. Ну да историю наших отношений, я думаю, ты знаешь. А всего-то просто-напросто я захотел расставить силки, чтобы поохотиться в саду Эдемском, ну и получилось у меня лучше, чем у него. Подумаешь, увёл его добычу, так нет, задетое самолюбие тяжело лечится, – он театрально вздохнул, – можно сказать, неизлечимо. Но тебе самолюбие до лампочки, как я вижу, это одна из причин, почему я выбрал тебя.
Как тебе уже стало понятно, ты будешь писать книги, наполненные страхом от первой и до последней страницы. Сердцем твоих книг буду я. У Охотника есть Библия, у меня будут твои книги. Я буду вещать через них. Отныне ты мой Апостол. В каждой книге будет откровение от Люцифера, конечно, замаскированное под обыденный сюжет. Время финала приближается, и нет причин, по которым у Охотника будет больше сторонников, чем у меня. Я за равенство сил, что и стало, собственно, причиной разлада между мной и ним.
– Гонорар, вы забыли гонорар, – прошипел откуда-то из темноты знакомый голос, но, как я ни старался, никак не смог вспомнить, кто это, пока округлый невысокий силуэт вышел из тьмы. Это был кото-шофёр.
– Ах да, конечно, как я мог забыть про такую важную деталь, – подойдя вплотную к повешенному Иуде, он сделал мне знак рукой подойти к нему. По мере того как я приближался к осине с висящим на ней Иудой, отвратительный запах разложения наполнил мои ноздри. Но я продолжал свой путь, это была моя последняя Голгофа, и последняя цель назначения была неизбежной. Под ярким светом луны,