Завеса теней. Александра Чернова
хотя могла воспользоваться иллюзиями. Но здесь ей хотелось оставаться собой.
Они провели на кладбище несколько часов, наблюдая за людьми, приходившими почтить ее память. Спустя тридцать лет она так и не смогла полностью отпустить их. Они были ее якорем человечности.
Первым пришел представительный мужчина лет шестидесяти. Он принес большой букет чайных роз, долго в молчании смотрел на могильный камень, а Сольвейг – на него. Она машинально отступила ближе к дереву, украдкой наблюдая за посетителем. Лишь потом, несколько месяцев спустя, она рассказала Лейву, кем для нее был этот человек. Ларс, первая любовь, подготовка к свадьбе, кольца, торты, платье. Ей так и не удалось попрощаться с ним, но так требовали обстоятельства. Сольвейг считала себя виноватой в том, что он так и не женился, не завел семью, которую сильно хотел. Он стал успешным бизнесменом, но счастья так и не нашел.
Через полчаса после того как Ларс ушел, пришли близкие родственники. Младшая сестра Сольвейг стала матерью троих детей, в ее жизни все было благополучно. Любящий муж, дом – полная чаша.
Родители – пожилые, но крепкие люди.
Отец, седой высокий мужчина, проронил слезу, когда возлагал на могилу цветы. Он говорил, как любил свою дочь, как ему ее не хватает. Усиленный слух демонов позволял различать каждое слово. Сольвейг все это слушала, опустив голову. Ее терзало чувство вины за то, что она вынуждена была обмануть своих родных. Мать держала под локоть старшую дочь. Она выглядела спокойной и не смотрела на могилу, но то и дело оборачивалась, осматриваясь по сторонам. Сольвейг отступала за Лейва. В один момент взгляд матери задержался на Лейве, она улыбнулась одними губами и отвернулась. Более она не оборачивалась. Похоже, она знала, что ее дочь жива. А может, материнское сердце не позволяло ей поверить в трагедию и смириться с ней.
Родственники еще какое-то время стояли у могилы, но вскоре ушли и они. Сразу после их ухода Сольвейг открыла портал, и они с Лейвом вернулись в Дисс.
Вспомнив эти события, Лейв приложил кулак к губам. Его мысли мгновенно запутались, и от прежней безмятежности, навеянной дождем, не осталось и следа. Он отвернулся от окна и громко сглотнул. Он придумал уже сотни способов обыграть свою смерть, но ни один из них не казался ему гуманным по отношению к родным. Он хотел поделиться своими мыслями с друзьями, но каждый раз сворачивал разговор, толком и не начав его. Друзья понимающе кивали и не торопили его.
Из мрачных мыслей его вырвали измененные гелием голоса друзей. Они задорно пели поздравительную песню, то и дело кто-то начинал смеяться. Сантьяго пытался поддержать эту какофонию игрой на гитаре, но и его прорывало на смех, так что он только и мог, что невпопад дергать струны.
На кухню зашла Сольвейг. Она все еще разговаривала голосом бурундука из мультика, что, по-видимому, ей очень нравилось, так как наполовину сдувшийся шарик был при ней. Она протянула Лейву бутылку рома и улыбнулась.
– Я