Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк
когда забывают о мелочах. И слишком хорошо знаю, что значит ожидание под угрозой опасности. – Я взял ее под руку. – Без такого педантизма меня бы уже не было в живых, Хелен».
Она крепко стиснула мое плечо и пробормотала: «Я знаю. Разве ты не видишь, что мне страшно, как бы чего не случилось, если я хоть на секунду оставлю тебя одного?»
Я ощутил все тепло мира. «Ничего не случится, Хелен. В это тоже можно верить. При всем педантизме».
Она улыбнулась, подняла бледное лицо: «Иди звони! Но не из кафе. Вон там есть телефонная будка. Ее установили, пока тебя не было. Там безопаснее, чем в кафе».
Я зашел в стеклянную будку. Хелен осталась снаружи. Позвонил Мартенсу. Занято. Немного подождал, позвонил еще раз. Монета с дребезжанием выпала, номер был по-прежнему занят. Я встревожился. Сквозь стекло я видел Хелен: она сосредоточенно расхаживала взад-вперед. Я сделал ей знак, но она на меня не глядела. Наблюдала за улицей, вытянув шею, всматриваясь, но стараясь не слишком это показывать, страж и ангел-хранитель одновременно, в превосходно сидящем костюме, как я теперь заметил. Пока ждал, заметил и что она подкрасила губы. В желтом свете они казались черными. А я вдруг вспомнил, что косметика и губная помада в новой Германии не приветствовались.
На третий раз я дозвонился до Мартенса.
«Жена говорила по телефону, – сказал он. – Почти полчаса. Я не мог ее прервать. О платьях, войне и детях».
«Где она сейчас?»
«На кухне. Пришлось дать ей поговорить. Понимаешь?»
«Да. Все в порядке. Спасибо, Рудольф. Забудь про все».
«Ты где?»
«На улице. Спасибо тебе, Рудольф. Больше мне ничего не требуется. Я все нашел. Мы вместе».
Сквозь стекло я смотрел на Хелен, хотел положить трубку. «Крыша над головой у тебя есть?» – спросил Мартенс.
«Думаю, да. Не беспокойся. Забудь этот вечер, как сон».
«Если я могу сделать еще что-нибудь, – помедлив, сказал он, – сообщи. Сегодня я просто был слишком ошеломлен. Понимаешь…»
«Да, Рудольф, понимаю. И если мне что-то понадобится, сообщу».
«Если захочешь тут переночевать… мы бы могли еще поговорить…»
Я улыбнулся: «Посмотрим. Сейчас мне пора закругляться…»
«Да, конечно, – поспешно сказал он. – Извини. Удачи, Йозеф! В самом деле!»
«Спасибо, Рудольф».
Я вышел из душной будки. Порыв ветра налетел на меня, едва не сорвал шляпу. Хелен быстро подошла. «Идем домой! Ты заразил меня своей осторожностью. Не могу отделаться от ощущения, будто из темноты пялятся сотни глаз».
«Прислуга у тебя все та же?»
«Лена? Нет, она шпионила для моего брата. Он хотел знать, пишешь ли ты мне. Или я тебе».
«А нынешняя?»
«Глупая и равнодушная. Я могу отослать ее, она только обрадуется и раздумывать не станет».
«Ты ее еще не отослала?»
Она улыбнулась и вдруг очень похорошела. «Сперва я должна была убедиться, что ты вправду здесь».
«Отошли ее до моего прихода, – сказал я. – Она не должна нас видеть. Может, пойдем куда-нибудь в другое место?»
«Куда?»
Действительно,