Русская колонна. Виктор Милитарев
счет различий в языке – каждый «ботает по своей фене». Если же осуществить «перевод», то перед нами окажутся совершенно одинаковые люди. Отличаются они лишь уровнем (и способом) потребления: скажем, богачи из всех субкультур, включая рабочих, все как на подбор толстяки. Дальнейшее обоснование этой одинаковости, выходящее за пределы одних лишь «молекулярных» отношений власти, – тема для отдельного разговора.
А на вопрос о социальном расслоении в России можно ответить так: развитых общественных слоев, обладающих нетривиальной внутренней структурой, в России нет, а есть только самые примитивные «подмножества», в которые люди входят или не входят в зависимости от обладания или не обладания тем или иным свойством.
Еще раз о справедливости
Большая часть нашего общества живет с постоянным фоновым чувством сильно нарушенной в современной Российской Федерации социальной справедливости. Это выражается в первую очередь в возмущении созданным в «одночасье» (в начале девяностых годов) и «на ровном месте» колоссальным имущественным неравенством, а также в невозможности для квалифицированного человека найти применение своим знаниям и способностям и получить такую оплату своего труда, которая соответствовала бы его общественной ценности. И уж совсем нетерпимо то, что десятки миллионов людей самым грубым образом были лишены сравнительно приличного образа жизни и теперь ведут полуголодное существование. Эти люди считают наше теперешнее общество значительно более несправедливым, чем позднесоветское общество.
Я с ними в этом полностью согласен, хотя считаю, что и советское общество не было справедливым, но его несправедливость была другого рода, а именно: тогда имелись номенклатурные привилегии, состоявшие не только в чисто потребительских преимуществах, но, что гораздо важнее, в монополизации каналов повышения общественного статуса.
В наше время номенклатурные привилегии были очень быстро воспроизведены в новой форме и в значительно возросшем объеме. Они воплотились в олигархических кланах, которые монополизировали доступ к богатству и пытаются сделать то же самое в области политической власти. При этом богатство теперешних номенклатурщиков превосходит богатство советских номенклатурщиков на порядки. Например, министр крупного союзного министерства, пробывший на этом посту несколько десятков лет, к середине восьмидесятых годов имел на банковском счете 5 миллионов рублей. А теперешние топ-менеджеры сырьевых корпораций имеют десятки, а то и сотни миллионов долларов за несколько лет.
Интенсивность и широкая распространенность чувства нарушенной в нашем обществе справедливости указывает на то, что, во-первых, источник этого чувства, то есть ценность справедливости, действительно существует, а не выдуман и не навязан пропагандой, и что он, во-вторых, открыт восприятию практически любого человека. Ценность справедливости и ценностное чувство, схватывающее ее, образуют