Сказка жизни. Mike Lebedev
встретим, – удовлетворенно потирал руки Калера, – Он пока в пробке постоит, часа полтора пройдет, не меньше. А мы как раз навстречу ему, на троллейбусе! Я там знаю на Северо-западном тракте одно место, стоячее кафе-пельменная на задворках – там можно с собой принести и из-под полы разлить, там не следит никто, так на все про все на троих даже с салатом монет пятьсот уйдет, не больше!
Они вышли в морозный воздух, дождались троллейбуса. Калера, всегда державший себя в отличной героической форме, ловко перепрыгнул турникет на входе, а вот непривычный к общественным колесницам Арнольд Шварцевич слегка запутался в агрегате, как говорящий Осел из мультипликационного фильма. Потом сел на порезанное дерматиновое сиденье, подул на замерзшее стекло, протер пальцем кружок. Вдоль Северо-западного тракта весело перемигивались лампочками вывески престижных заведений общепита. Арнольд Шварцевич вдруг почувствовал себя одиноко и несчастно. «Вот так, попадаешь в „Золотую сотню“, заветный список самых уважаемых, значимых людей сказочного мира, фактически небожителей, по одной ступеньке рвешься вверх, зубами выгрызая, – думал он, – А все равно катишь в простывшем троллейбусе неизвестно куда… в какой-то последний кабак у заставы…»
– Вы, Арнольд Шварцевич, – неожиданно раздался над ухом голос генерального сказочника, – Вы те пельмени, которые на раздаче накрытые стоят – вы их не берите, они остывшие уже. Вы просите, чтоб прямо при вас из кастрюли свежих накладывали!
– Ну конечно, Калер! Я ведь тоже, между прочим, не всегда сказками владел. Я и обычную, реальную жизнь знаю!
У пельменной уже курил, переминаясь с ноги на ногу, огненно-рыжий Ланселот. Спортивная сумка, в которой угадывались очертания верного его Экскалибура, лежала рядом на асфальте. Тепло обнявшись, все трое прошли внутрь густо пахнущего уксусом помещения.
– Мужчины! – тут же раздался из-за раздачи голос тетки, крашенной в цвет столь невообразимый, что даже уроженец Туманного Альбиона почувствовал себя альбиносом, – Мужчины, вам говорю! Если с собой пронесли – попрошу открыто на столик не ставить. И вообще – не свинячить, и бутылочку потом пустую мне на кассу принесть!
– Да знаем мы все, мать! – ласково сказал ей Калера, – Все мы знаем. Первый день что ли в сказке…
Наконец-то выглянуло солнце. Занимался второй круг сказочного розыгрыша. Он, как и всегда, не обещал быть простым…
– Илюш, а Илюш! – тихо позвал Филимонов.
Илья Муромэц стянул с головы овчинный тулуп, но глаз не открыл:
– Чего тебе?
– Вопрос у меня…
– Это я догадался.
– Слушай, а что потом будет?
– Филимонов, ты сдурел, что ли?! На будильник посмотри, третий час ночи, а ты с вопросами… тем более – с такими.
– А все-таки?
– Когда «потом»?
– Ну, после. Когда сказка закончится?
– И ты об этом решил