Генетика этики и эстетики. В. П. Эфроимсон
и вперед.
Самоочевидно, что, отправляясь в мир диких животных в поисках доброго начала, мы встретимся с бесчисленными примерами злого начала. Не будем считать злым началом межвидовую борьбу, плотоядность. Дикие, хищные звери охотятся не из злобы, а потому, что им иначе не прожить, точно также, как травоядные уничтожают растения не из злобы, а из-за голода. Мы вправе ограничиться тем, что происходит внутри сообществ высших животных.
«На куске шелковой материи, взятой во время последней войны во дворце китайского императора, была изображена акула, пожирающая крокодила, глотающего змею, пожирающую орла, который терзает ласточку, клюющую червя. Вся природа пожирает и пожираема. Она состоит из хищников и жертв» (Гюго В. «Труженики моря»). В картине только не хватает человека, вылавливающего акулу и пожирающего ее плавники, а главное, не хватает и длинной цепочки жертв, следующих за пожираемым червем, которому, кстати, достанется человек. Но ведь с таким же успехом в качестве хищников можно представить и травоядных, да и жизнь вообще, начиная с вирусов и бактерий, невозможна без пожирания живого. Речь идет затем и об уровне эксплуатации человека человеком, об уровне порабощения. Создается неудержимая система, с одной стороны, противоречий в верхних прослойках (условия для деградации системы из-за регрессии внутри), с другой стороны, «заговора чувств» у населения и сплочения внешних врагов. Заговор чувств? «Если горе ближнего трогает нас по отражению, то это происходит оттого, что бесчисленные поколения предков, живших среди более или менее общинного строя, передали нам чувство общественности, человечности – чувства скрытые, но все еще живущие в глубине нашей совести» (Летурно Ш., 1889, с. 62-63).
«Когда всякая дисциплина исчезла, все учреждения разбиты вдребезги, законы бездействуют, водворился полный хаос, и обычные факторы прогресса, основанные на принуждении, связанные с насилием, теряют всякую силу; когда нет ни войска, ни власти, ни вождей, ни; суда, ни законов, – тогда может разгореться еще не вполне угасшая искра древней солидарности и восстановить развалившееся общество. Так было во Франции в эпоху Столетней войны при Жанне Д’Арк, то же случилось у нас в конце Смутного времени» (Энгельгардт М.А., 1899, с. 153); добавим: то же случалось постоянно в истории человечества, достаточно вспомнить религиозные войны во Франции, когда в Париже ели человечину, и их окончание Генрихом IV. Состояние дикости, всеобщего развала сменяется повышенным требованием справедливости. Возникают тенденции, сформулированные еще Платоном: «В благоустроенном государстве все общество должно испытывать радости и горести каждого из своих членов».
Любопытные парадоксы такого рода вскрывались в ходе войны за освобождение негров в США. Как известно, на стороне Юга оказалось 11 штатов, в которых проживало 5,5 млн белых и 3,5 млн черных рабов. Север опирался на большинство штатов с 20-миллионным населением, почти сплошь белым, с развитыми промышленностью и сетью железных дорог. Почти все офицерство