Непал без вранья. Анастасия Мартынова
пожилого мужчину со старинным кожаным саквояжем, из которого достает эфирные масла и обмазывает наши запястья. И второго – мальчика-послушника с двумя заготовленными венками. Брахмачарий набрасывает их на наши шеи и говорит напутственное слово, на этом мы и расходимся.
И пускай ничего нового для себя не открываем, у нас остается прекрасное воспоминание об этой встрече как чем-то искреннем и очень трогательном.
Мы долго обсуждаем ее, и наконец Ася говорит мне:
– Знаешь, я не могу представить, как православный батюшка делает паспорт. Как он снимает свою шапку и рясу, чтобы получить официальную фотографию, под которой к тому же напишут его настоящие имя-фамилию-отчество. В этом есть что-то разоблачающее, словно с него снимают маску и дают понять, что он обыкновенный человек, а не тот идеальный образ проповедника, который требует его профессия. Отслужив свою службу, этот образ он оставляет в шкафу вместе с костюмом и садится в дорогой «мерседес», и тот катит его в иную реальность. Здесь же по-другому – у меня вот совсем не сложилось впечатления, что меня разыгрывают показным благочестием, – эти монахи действительно так и живут. Никого из себя не изображают, ничего не имеют, даже дома, все время катаются по стране. Едят простую пищу, живут обыкновенными радостями, в Фейсбуке сидят, например. И мне проще поверить в искренность человека со слабостями, чем в идеального сверхчеловека. Вот так и с Богом. В индуизме, почти ведь язычестве, все боги похожи на людей. У них есть свои изъяны, свои страсти, они бывают капризными, ревнивыми, совсем как мы. И потому они мне кажутся реалистичней и ближе, чем символ безупречного христианского Бога.
И я подумала тогда, как точно эти слова описывают и город – такой вот непричесанный и дикий, но настоящий, как ни один другой. И пускай заметки в духе «10 причин посетить Джанакпур» у меня написать не получилось, я без сомнения советую побывать в этом городе тому человеку, который ценит реализм. Ну и еще, пожалуй, индийские сладости.
3.3. Кому молятся буддисты?
Открывать для себя буддистский Непал советуют ступой Будданатх, старинным колпаком, спрятавшим под собой пятнадцать столетий истории. Золотой наконечник в четыре пары известных глаз[26] следит за всем, что творится в миру, а в радиусе полсотни метров уж наверняка: тибетские монастыри и паломники со всего света, книжные лавки, кафе и многочисленные туристы уж точно не ускользнули от пристального взгляда. Как и мы однажды. Но признаться, Будданатх, «центр тибетского буддизма в Непале», «съемочная площадка "Маленького Будды" Бертолуччи»[27] и множество прочих заслуг не смогли покорить меня так, как это сделал Сваямбунатх и Обезьяний храм Катманду.
Буддистский квартал Сваямбунатх от Тамеля и окрестностей отделяет лишь мост, но, шагнув по ту сторону реки Багмати, открываешь вдруг совершенно новый мир, зеленый, тихий и застывший вне времени. Мы ныряем вглубь, идем к Академии нирваны вдоль барабановой аллеи, загребая правой рукой всю удачу на своем пути[28] и здороваясь с каждой встречной обезьяной
Buddha eyes, глаза Будды, один главных из символов Непала.
Фильм итальянского режиссера Бернардо Бертолуччи, снятый в 1993 году. Одна из центральных сцен картины происходит у ступы Будданатх.
Молитвенные барабаны – обязательный атрибут буддистских храмов. Внутри каждого из них находятся бумажные свитки с мантрами, чья сила пробуждается и возносится к небесам, когда барабан приходит в движение. Крутить его – здесь особый род молитвы. «На удачу», – поясняют непальцы.