И все же…. Кристофер Хитченс
в то время врач Сальвадор Альенде[24], который помог им попасть на остров Пасхи, а уж оттуда и домой.
Последние дни Гевары, которые он прожил с «достоинством и бесстрашием», в очередной раз доказывают, что лицемером он не был. Известие о его гибели внесло свою лепту в создание «бурного» периода 60-х, но символ этот создавали отнюдь не жесткие пуритане-революционеры, а как раз гедонисты-утописты. Таким образом, Че сумел достичь недостижимого, или хотя бы несочетаемого, – соединить эпоху рыцарства с эпохой революций (пусть несколько гротескным способом). И посмертному его достижению был уготован весьма короткий век.
Наш же век софизмов и калькуляций сместил очень многих доживших до нынешних времен актеров на второй план. Феликс Родригес, к примеру, прослужив во Вьетнаме и Сальвадоре, снова всплыл на поверхность в качестве «шестерки» Джорджа Буша в нашумевшем деле «Иран-контрас»[25]. Отвечая на вопросы сенатского комитета Джона Керри, он не нашелся что ответить, когда ему задали вопрос не совсем, правда, по теме: почему вы тогда не попытались спасти жизнь Че Геваре?
Как можно заключить из работы Ли Андерсона, мир той поры, когда Че Гевара решил пришпорить своего Росинанта, разительно отличался от нынешнего. Большинство стран Южной и Латинской Америки были под пятой военных «каудильо»[26]. Португальская империя прочно рулила в Африке. Вьетнам (пока что) был французской колонией. Иранского шаха вернули на трон. Нельсон Мандела был полуподпольным правозащитником. Алжир принадлежал Франции, а Конго Бельгии. Зона Суэцкого канала принадлежала Великобритании. И в ходе процессов, круто изменивших тогдашнее положение дел, Гевара сыграл хоть и малозаметную, но все же реальную роль. Исходный элемент мировоззрения, придававший ему уверенность и способствовавший его бесстрашию – идеалы коммунистической революции, – обрек его на историческое забвение. Уважительно и объективно поведав нам историю Че, Джон Ли Андерсон создал биографию Гевары, придав ей оттенок расставания с ним, что наверняка будет понято и по достоинству оценено и его читателями.
Список Оруэлла
Мне легко заявить, что Джордж Оруэлл оказался принципиально прав, назвав фашизм, сталинизм и империализм тремя величайшими проблемами XX века, как и то, что правота его была бы немыслима без отстаивания интеллектуальной честности и независимости. Возникает вопрос: возможно ли было придерживаться всех этих положений, и притом одновременно?
Приведу характерную цитату из книги Пола Лашмара и Джеймса Оливера «Британская тайная пропагандистская война»[27], повествующей об истории Департамента информационных исследований (ДИИ) Министерства иностранных дел Великобритании:
«По репутации Джорджа Оруэлла, как объекта идолопоклонства левых, был нанесен сокрушительный удар, от которого не оправиться, после того, как в 1996 году вскрылось, что писатель тесно сотрудничал
Сальвадо́р Гильермо Алье́нде Го́ссенс (26 июня 1908, Вальпараисо, Чили – 11 сентября 1973, Президентский дворец, Сантьяго, Чили) – чилийский государственный и политический деятель, президент Чили с 3 ноября 1970 года до своей гибели в результате военного переворота. –
Иран-контрас (англ. Iran – Contra affair; также известен как «Ирангейт», по аналогии с «Уотергейтом») – крупный политический скандал в США во второй половине 1980-х годов. Разгорелся в конце 1986 года, когда стало известно о том, что отдельные члены администрации США организовали тайные поставки вооружения в Иран, нарушая тем самым оружейное эмбарго против этой страны. Дальнейшее расследование показало, что деньги, полученные от продажи оружия, шли на финансирование никарагуанских повстанцев-контрас в обход запрета конгресса на их финансирование. –
Каудили́зм (исп. caudillo – «предводитель» или «вождь», официальный титул испанского диктатора Франко) – режим личной власти диктаторов в Испании (до 1975 года) и ряде стран Латинской Америки, установленный посредством военного переворота и опирающийся непосредственно на военную силу. Также «каудильо» могут называться политические лидеры, обладающие неограниченной властью на местах. –
Stroud, Gloucestershire: Sutton, 1998.