Ария. Омар Гаряев
внутрь, что-то выкрикивая на своём языке. Двое других стражников выбежали из караульного помещения и стали смотреть туда, откуда поднималась пыль. Некая тёмная масса, окутанная пылью, спускалась с холма по утоптанной дороге и быстро приближалась. Стражники заорали во весь голос и повернулись лицом к Ашхуну и три стрелы одна за другой просвистели и их тела распростёрлись на пыльной дороге. Ашхун сидел на коне, находясь посреди дороги, и его конь, чутко улавливал любые движения его ног; напряжение передалось животному, он прядал ушами и теребил ногами, пофыркивая и поворачиваясь к воротам то одним боком, то другим. Ноздри его расширились, а глаза были широко открытыми. Это был специально обученный боевой конь, почуявший запах битвы. Ещё двое стражников показались на стене, они бежали вниз по каменной лестнице, чтобы закрыть ворота, но не успели, две стрелы просвистели и прервали их бег. Конь тем временем ходуном ходил под Ашхуном, замирая лишь в момент, когда его хозяин привставал на стременах, сдавливая щиколотками круп, и выпускал стрелы одну за другой, ловким движением выхватывая их из кожаного колчана. «Тише, тише дорогой, сейчас, сейчас», – проговорил Ашхун, выцеливая следующего солдата. Он крутился на пятачке перед воротами и увидел, как к нему во весь опор скачут его друзья, а сзади, на центральной городской улице замелькали человеческие фигуры, и вскоре всё смешалось в вихре, слышен был гулкий топот тысяч коней и повсюду кричали, падали, убегали. Стрелы свистели, и не было пощады и не было промаха. Через полчаса город был взят. Губернатор города, наместник его императорского величества был пленён, а вместе с ним пленены 157 оставшихся в живых солдат. Всех их заперли в городской тюрьме, а наместника со связанными руками привели к Ашхуну на допрос.
Ашхун, всё ещё в пыли после стремительного боя сидел в губернаторской резиденции за трапезным столом и съедал завтрак губернатора, запивая его кислым молоком кобылицы. Губернатор, мужчина средних лет, со спокойным выражением лица смотрел на Ашхуна, съедавшего его завтрак. Он был ещё в постели, когда послышался шум во дворе, затем крики и топот бегущих ног. Вскоре в его резиденцию ворвались воины и, связав ему руки стали обшаривать каждый угол его дома. Слуги в страхе разбежались кто куда, но кого нашли, привели обратно и посадили в другую комнату, приставив охрану. После того, как город был взят, Ашхун приказал толмачу проехаться по всем улицам с десятью всадниками и оповестить население о следующем: «Граждане Урсуна! Ваш город взят передовым отрядом арийской армии, скоро сюда придёт остальная армия, и вы не должны бояться за свои жизни и имущество. От вас требуется подчинение новой власти и снабжение всем необходимым того гарнизона, что здесь останется. Лица, удерживающие в рабстве мужчин, женщин и детей Рамуна в случае добровольной выдачи пленников не будут подвергаться наказанию и каким бы то ни было преследованиям. В случае сокрытия пленников хозяин дома