Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта. Эрих фон Манштейн
корпусом была поставлена задача нанести удар через Арденны, форсировать Маас у Седана и двигаться дальше в направлении нижней Соммы. Кроме того, необходимо было, чтобы нам с самого начала передали третью запрошенную нами армию, которая нанесла бы контрудар по противнику в случае развертывания вражеских войск на нашем южном фланге западнее Мааса.
Если бы мы могли заставить ОКХ выполнить оба наших требования – даже если бы оно в целом не согласилось с нашим планом, – наступление неизбежно пошло бы по тем рельсам, которые ведут к окончательной победе, чего мы и добивались.
Конечно, и наш оперативный план – по словам Мольтке – не мог предопределить ход кампании после первого столкновения с основными силами противника, и меньше всего в том случае, если бы из-за недостатка сил операция захлебнулась еще на начальном этапе.
Но там же Мольтке говорит, что военачальник должен смотреть дальше первого столкновения и «не упускать из виду конечную цель». Этой целью, как мы ее себе представляли, могла быть только окончательная победа на Европейском континенте. Именно эту цель и должно ставить перед собой немецкое наступление с начала и до конца, даже если для ее достижения нужно действовать в два отдельных этапа.
Процитированное выше правило Наполеона, к которому в конечном итоге и сводились сомнения Гитлера по поводу направления главного удара, в другой обстановке могло бы дать прекрасные результаты. А для нас оно означало целиться слишком близко, даже не рассчитывая на окончательную победу.
18 декабря, после того как мое письмо начальнику штаба от 6 декабря не произвело желаемого результата, я представил фон Рундштедту «проект оперативной директивы» о наступлении на западе, основанный на нашей оперативной концепции. Он должен был послужить ему в качестве основы для доклада командующему сухопутными силами и, если тот его одобрит, Гитлеру. Беседа с фон Браухичем состоялась 22 декабря, но с Гитлером фон Рундштедт не встречался. Также письменную копию вышеуказанного проекта мы направили в ОКХ, так как я надеялся, что в такой четкой форме наши соображения скорее убедят оперативное управление ОКВ, чем чисто теоретические рассуждения, имевшие место до сих пор. Только после войны мне стало известно, что оперативное управление так и не получило от Гальдера ни одного из наших меморандумов.
Из-за погоды во второй половине декабря о наступлении не могло быть и речи. Так или иначе, нам представлялось желательным, чтобы прошло некоторое время, прежде чем мы возобновим попытки изменить оперативный план, тем более что мы уже предоставили командованию достаточно пищи для размышлений. Поэтому я смог поехать домой на Рождество. Во время возвращения в Кобленц из Лигница я заехал в ОКХ в Цоссене, чтобы узнать, что там думают о нашем проекте. Генерал Штюльпнагель снова заверил меня, что ОКХ во многом согласно с нами, но связано приказом Гитлера о том, чтобы решение о направлении главного удара оставалось открытым.
По-прежнему