Наталия Гончарова. Счастливый брак. Лариса Черкашина
людских судеб.
«Бог мне свидетель, что я готов умереть за нее, – заверял Пушкин мать невесты в письме от 5 апреля 1830 года (в Страстную субботу!) накануне помолвки, – но умереть для того, чтобы оставить ее блестящей вдовой, вольной на другой день выбрать себе нового мужа, – эта мысль для меня – ад».
Дидона несла свое вдовство стоически. И Наталия Николаевна, оставшись вдовой (нет, не блестящей, как представлялось жениху-поэту) в двадцать четыре года с четырьмя малыми детьми на руках, повела себя мужественно и достойно. После кончины Пушкина она, следуя его совету, уединилась в родовом имении и вела там почти отшельническую жизнь.
И позже, возвратившись в Петербург, жила очень скромно. Магическое имя вдовы поэта и ее изумительная красота многим кружила головы. «То трудное положение, в котором вы находитесь, отчасти проистекает из-за вашей красоты, – наставлял Наталию Николаевну князь Вяземский. – Это – дар, но стоит он довольно дорого».
В числе претендентов на ее руку были и блестящий дипломат Н.А. Столыпин, и князь А.С. Голицын, и секретарь неаполитанского посольства граф Гриффео. Один из них попытался было выяснить, не согласится ли Наталия Николаевна в случае нового замужества отдать своих детей на воспитание в казенные учебные заведения? «Кому мои дети в тягость, тот мне не муж!» – был ее ответ.
И как знать, не случись в ее жизни встречи с Петром Петровичем Ланским, человеком удивительной души, Наталия Николаевна так бы и осталась вдовой. Но и во втором своем замужестве она свято чтила память Пушкина, сумев передать и детям свою любовь к нему.
…Ну, а живая картина, воскресившая сюжет живописного шедевра Герена из юсуповской коллекции, и образ, созданный юной барышней Гончаровой, остались в памяти современников-москвичей. «Здесь помнят обо мне как участнице живых картин тому 26 лет назад и по этому поводу всюду мне расточаются комплименты», – записала Наталия Николаевна накануне памятного для нее дня – двадцатипятилетия венчания с Пушкиным. Несбывшейся «серебряной» свадьбы.
Штурм «крепости Карс»
Москва Онегина встречает Своей спесивой суетой, Своими девами прельщает Стерляжьей потчует ухой… <…> Замечен он. Об нем толкует Разноречивая молва, Им занимается Москва, Его шпионом именует, Слагает в честь него стихи И производит в женихи
Московская барышня давным-давно минувшего века – Катенька Ушакова. Несостоявшаяся невеста поэта. Соперница «первой романтической красавицы» Натали Гончаровой.
Вернее, волею судеб именно Натали суждено было стать ее соперницей. Хотя бы потому, что встреча семнадцатилетней Катеньки Ушаковой c поэтом состоялась намного раньше – осенью 1826 года.
Та давняя осень была особо примечательной – в Москву после двухлетнего изгнания вернулся