Пиктограммы. Рассказы. Ян Бадевский
плечами.
– Всё меняется.
Ещё одна аксиома, усвоенная поколениями лётчиков.
– Говорят… – капитан помедлил, подбирая слова. – В общем, там что-то произошло. Технологический прорыв.
Ингус не придал словам капитана значения.
На планетах могут происходить любые прорывы. Это не касается жителей звёзд.
Он снова вышел в терминал, располагая трёхнедельным отпуском. Выглянул в панорамное окно и увидел там это. Изумительной красоты диск, наполовину поглощённый космическим мраком. Буйство красок, горы и континенты, синеву океанов, облачную кашу и голубоватое свечение атмосферы…
В душе натянулась звенящая струна.
Первобытные гены…
Внизу Ингус вновь встретил Кири. Девушка вошла небрежной походкой в портовый бар, где он сидел, высматривая кого-нибудь на ночь.
Их взгляды встретились.
Невозможно, сказал себе Ингус. Зачем ей сюда лететь? Это дорого, планетчики не покидают насиженных мест. Неужели за ним?
Кири села напротив.
– Здравствуй, Ингус.
Пилот сглотнул.
– Ты летела за мной?
Кири ответила не сразу. Она долго смотрела на человека, который бросил её в тридцати световых годах отсюда. Ингус силился прочесть что-нибудь в этом взгляде, но у него не получалось.
– Нет, – покачала головой Кири. – У меня здесь заказ. Третий за этот месяц, между прочим.
– Заказ? – выдавил из себя Ингус.
– У нас теперь своя Каста, – улыбнулась девушка. – Разве ты не слышал об этом? Шестьдесят лет назад началась эра гиперпереходов. Я могу за пару дней попасть в любую точку Галактики.
Им принесли коктейли.
Пилот молчал.
– Это называется прыжком, – пояснила Кири. – Ты не мог об этом знать, поскольку твой корабль движется слишком медленно для цивилизованного космоса.
Ничего личного
1
Арсению снился старый дом.
Не автономная структура жизнеобеспечения, постоянно мчащаяся куда-то, сейчас их называют жилыми клетками, а именно дом. Архаичное сооружение родом из детства. Дом стоял там, где ему и было положено стоять десятилетиями и веками – на холме. Вокруг простиралось поле, на западе чернела зубчатая кромка леса, а где-то на юге протекал ручей. Арсений ступил на каменную дорожку, ведущую к парадному входу. И двинулся по ней. Во сне реальность проста как апельсин: ты даже не шагаешь, а думаешь о том, что надо приблизиться к объекту, и это происходит. Но не в этот раз. Арсений шел. Переставлял ноги. Ступни касались брусчатки. Не ступни, конечно, а подошвы ботинок. Он видел нависшую двухэтажную громаду с верандой, кучей пристроек, выростом печной трубы и бешено вращающимся под степными ветрами флюгером. В стеклянных квадратах веранды дробился яркий солнечный диск, из трубы шел дымок. Арсений был уже совсем рядом. Из распахнутой кухонной форточки на него пахнуло ароматами приготовленного матерью обеда. На балконе