Джинны из хурджина. Байки, миниатюры, рассказы. Голиб Саидов
узбекский вариант:
«Ассалому-ляйкум! Бизлар келдик,
Пайғамбар йилини излаб келдик.
Ҳар йилда келади бир марта рўза,
Савоби – ҷавоби сиздан бизга.
Зумрале-зумрале, бир сўм берале,
Ок танга, кўк танга,
Чиқора беринг ҷон янга!»
(Мир вашему дому, мы к вам пришли,
Известить о священном месяце Посланника.
Раз в году приходит месяц Рамазан,
Богоугодного ответа ждем от вас.
Зумрале-зумрале, дайте один рубль,
Белую таньга, или желтую таньга,
Вынеси и подай нам, дорогая тетя!)
Следует отметить, что бухарский дом строится по особому плану. Приоткрыв дверь (которая, как правило, никогда не запирается, кроме, как на ночь), вы попадаете в «раърав» (от тадж. «раъ», «рох» – «дорога», т.е. «рядом с дорогой») – небольшое помещение непосредственно перед домом. Справа или слева от него, обычно, располагаются сортир или какая-нибудь кладовка. Раньше, в раъраве размещались ясли для скота, поскольку в любом доме была хоть какая-либо живность. На худой конец, обыкновенный ишак, который начинал пронзительно орать, едва на его территорию покушался чужак. В описываемый период ослов уже становилось все меньше: на смену приходила техника в виде обычного двухколесного велосипеда – предмета «охоты» и особой зависти у местной ребятни. Владельцев личных автомобилей в описываемый период легко можно было сосчитать на пальцах одной руки.
Постояв ещё с минуту, детвора выкрикивала во двор:
«Ё савоб, ё жавоб!»
(Или проявите благодеяние, или дайте ответ!)
Как правило, хозяева не заставляли себя долго ждать и выносили нам что-либо из еды (в чем мало мы нуждались), либо бросали за порог дома горсть мелких монет, достоинством от 5 до 20 копеек. За монету, в 50 копеек или (что было ещё реже) 1 рубль, могла развернуться настоящая баталия, которая, бывало, заканчивалась рукопашной. Колядки эти были делом весьма обыденным и привычным: взрослые, глядя на нас, вспоминали свои юные годы, и ностальгические воспоминания былого безвозвратного детства растапливали их сердца, понуждая их к милосердному акту в такой священный месяц.
Так и продолжалась бы, наверное, эта идиллия до сегодняшнего дня, если бы мы своим поведением не дискредитировали сам институт коляды, заставив взрослых пересмотреть свое отношение к нему, с учетом вновь сложившихся реалий на постсоветском пространстве.
А все дело было в том, что новому подрастающему поколению космонавтов и летчиков, впитавших в себя атеистическую советскую пропаганду и идеологию, были чужды такие понятия, как страх перед божьей карой, перед чистилищем, перед ответственностью за свои поступки. Словом, чужды были все те моральные и нравственные устои, на чем зиждилось воспитание наших дедов и прадедов. А потому мы, поразмыслив немного, вдруг сообразили, что под предлогом колядок очень удобно «тырить» чужие