Небо Аустерлица. Михаил Викторович Сафронов
на сложный комплекс внешних раздражителей. Точно так же, как жидкий робот из Терминатора-2, который умеет сколь угодно точно копировать людей с их мимикой и жестами, совершенно не понимая смысла всего этого. Но это с одной стороны.
А с другой стороны Хосе Антонио видел любимую им до безумия женщину, которая отвечала ему взаимностью, которая обожала его и стонала в его объятиях, которая волновалась за него, когда он был на работе, и любила болтать с ним о пустяках в темной душной спальне. Которая могла требовать, ревновать, ненавидеть. И могла плакать, как обиженный ребенок. Она была как настоящая. И с этим надо было что-то решать, потому что оставалось неясным, как с ней себя вести – как с человеком или как с дрессированной мартышкой.
Чтобы наверняка удостовериться в отсутствии у возлюбленной сознания, Хосе Антонио решил сначала просто понаблюдать за ней. Но вскоре выяснилось, что этот метод не дает нужных результатов, поскольку результаты наблюдения можно было истолковать как в пользу наличия, так и в пользу отсутствия сознания. Любимая одевалась, как было принято одеваться в их местности, она пела те же песни, что пели все вокруг, в тех или иных ситуациях она вела себя совершенно так, как следовало вести себя в таких ситуациях, и она хотела того же, что хочет любая женщина.
Тогда Хосе Антонио стал проводить с ней долгие задушевные беседы. Он интересовался, что она чувствует в тот или иной момент, и она говорила те самые слова, какие говорят обычно, когда чувствуют то, что нужно чувствовать в эти моменты, потому что других слов для этого не придумано. Когда он кусал ее, она говорила, что ей немного больно, а когда проводил языком по позвоночнику – что ей сыро и холодно. Чувствовала ли же она на самом деле боль, сырость и холод – для Хосе Антонио так и осталось загадкой. Он спрашивал, что она думает по такому-то поводу, но и этот вариант оказался тупиковым, потому что всем давно известно, что наши высказанные мысли есть лишь повторение чужих слов, передаваемых из уст в уста без конца и начала.
Следующей идеей Хосе Антонио было провести целую серию хитроумных экспериментов на предмет установления сознания у любимой. Идея эта, как вы понимаете, с самого начала была обречена на провал, потому что если бы несчастный Хосе Антонио предварительно изучил многочисленную литературу на эту тему, он бы узнал оттуда, что такие эксперименты в принципе невозможны. И у него началась депрессия.
В ту пору правительство Кастро уже начало активную борьбу с применением наркотических средств, поэтому у Хосе Антонио оставался единственный выбор – запой. Он начинал пить ром с утра, пил на работе во время полетов, пил вечером в баре, где когда-то кто-то пытался станцевать на столике стриптиз, и в конце вечера любимая подбирала его облеванного и обоссанного где-нибудь под пальмой и на спине притаскивала домой. Интимная жизнь разладилась. Хосе Антонио объяснял это кризисом среднего возраста. На работе грозило увольнением после того, как Хосе Антонио привел самолет к месту назначения