Туманы янтарного берега. Арон Гирш
украшение, на которое Лиза не могла даже смотреть. В данный момент это кольцо ассоциировалось у неё с рабским ошейником, не хватало только цепей, тянущихся к её щиколоткам, чтобы ограничить её свободу. Девушка прекрасно понимала всю силу метафор данного контекста, и поэтому ей было ясно, что цепи здесь были невидимыми.
– Какая красота…. – заворожённо выдохнула Лиза, глядя на ненавистную прелесть к бархатной чёрной коробочке – Оно же эксклюзивное!
Феликс кивнул, подтверждая правильность догадки. Он не стал покупать обручальное кольцо массового производства, желая подчеркнуть своё совершенно особое отношение к избраннице.
Лиза поднесла коробочку с украшением поближе к глазам и внимательно рассматривала кольцо, даже не собираясь взять украшение в руку. Дождавшись, когда Феликс наконец отвернулся, Лиза воспользовалась предоставленной возможностью и закрыв крышечку футляра, убрала украшение на прикроватный столик. Феликс не оборачивался, но он понимал, что произошло за его спиной. Лиза молчала, не зная, что сказать, боясь спровоцировать мужчину на эмоции, которых он сам так боялся. Феликс же не хотел заставлять Лизу выдавливать из себя куцые объяснения, всё было ясно без лишних слов, но они оба предпочитали не разрушать искусственно-созданную вокруг себя иллюзию. С этого момента их отношения перешли в самую что ни на есть естественную фазу – имитации взаимности. Вопрос о женитьбе на долго повис в воздухе, никто не решался его затрагивать.
Спустя какое-то время, апатия Феликса сменилась обидой, грозящей перерасти в латентную озлобленность. Всякий раз, когда эмоции брали верх, мужчина забывал историю, услышанную от Селены, или попросту предпочитал не брать её в расчёт. В подобном состоянии он всё менее трепетно относился к чувствам Лизы, и временами начинал позволять себе пробы «свежей почвы». Феликс заводил разговоры с Лизой на самый различные, совершенно не касающиеся их отношений темы. По началу девушке было даже любопытно, она охотно откликалась на эти вызовы, полагая, что быть может таким образом Феликс сможет менее болезненно пережить провал выполнения одного из пунктов своего «плана»
Однако и терпение Лизы было не безграничным. Она была не в восторге от того, когда мужчина начинал откровенно «перешагивать невидимую черту»
Так, одним вечером, Феликс, лёжа на диване рядом с Лизой, занятой выполнением каких-то тестов, связных с её работой, завёл разговор о распятии. Мужчина предложил рассмотреть распятие Христа как символ.
– Вот представь себе, каковой следует обладать выдержкой, чтобы столько лет терпеть такую неопределённость. – говорил Феликс – Я имею в виду конечно Иисуса. Фактически, если верить преданию, он добровольно отрёкся от предложенных ему средств преуменьшения своих страданий, но понимал ли он тогда, сколь долгими они будут.
– Ты что вдруг в религию ударился? – непринуждённо спросила Лиза.
– Да я рассуждаю с точки зрения не религии а символизма.