Странная жизнь. Никита Владимирович Серков
йогурт с бастурмой.
– Стой!
– Да оставь ты его! Тебе нужны проблемы? – прозвучал голос старшего.
– Но он же…
– И пусть бежит. Наше дело – метро. И пока тут все в порядке, тебя не должен волновать этот полоумный. Ясно?
– Так точно!
Александр выбежал на улицу и бежал еще метров триста, пока не понял, что сзади никого нет. Он остановился. В груди жгло, как будто глотнул вместо воды острого соуса, в ногах появилась тяжесть.
Он огляделся вокруг. Ничего знакомого. Это игра переставала быть увлекательной. На улице темень, часы на руке говорят, что уже половина девятого! Где ночевать? Что делать? Бумажник!!! Точно! Отлично, где он … там?
А бумажник-то выпал из кармана прямо там, в метро, в тот момент, когда он дал дёру.
– А этот припадочный кошелёк обронил! – как-то слишком радостно, а может, иронично сказал молодой парень-полицейский, – значит вернётся.
– Есть там чё? – спросил старший.
– 200 рублей, кредитка, куча визиток и скидочных карт и …права на имя Волкострелова Александра Игнатьевича…
– Бумажки можем приватизировать…
Александр Игнатьевич издал истошный рёв негодования на самого себя, на сегодняшний день и весь этот мир, в котором происходит нечто подобное.
«А что если я преступник? – подумал он, – значит мне нельзя соваться в полицию! Или, наоборот, лучше сунуться и сдаться по-хорошему. Так стоп! Никакой я не преступник! Я просто не знаю, кто я. За это не сажают в тюрьму.»
Представьте себе, идёте вы домой с работы, а мимо вас проходят люди, и среди них есть вот такие вот Александры, забывшие умышленно или нет, кто они такие. А чем, скажете вы, я им могу помочь? – и будете правы. Мы ходим на работу и возвращаемся с неё, носим сумки с продуктами из магазина, посещаем бары или кино по выходным. И всё это как-то механистично. Как-то грустно и неинтересно. Как-то однообразно. Для нас сказать "привет" приятному человеку в метро – сродни самоубийству с одной и другой стороны: один рискует глупо выглядеть, другой примет вас за психа или испытает неловкость. Но неловкость – это то же человеческое чувство. Так почему же его стоит бояться и избегать, если оно нам свойственно так же, как чихание или мочеиспускание? Хотя последний пример не совсем удачный. Что же выходит: для нас попросить сигарету у незнакомого – это нормально, а познакомиться в толпе немыслимо? Мы тяжело больны в таком случае!
А между тем, Александр решил пойти в полицию. Поэтому он начал подходить к прохожим, у кого лицо не кирпичом, и кто хоть немного источал доброжелательность к миру, но никто понятия не имел, где искать ближайшее отделение полиции-милиции.
– Дядя! – произнёс чей-то звонкий голос.
Александр обернулся – никого. Опустил глаза. Внизу стоял милый мальчуган лет семи с ранцем за плечами:
– Я слышал, вы спъяшивали у пъяхожих, где можно найти дом полицейских! Вам нужно идти пъямо несколько километъов. А потом повеънуть направо. Там будет желтый дом. Вы его увидите. – буква "р" этому парню никак не удавалась, но он