Assassin's Creed. Единство. Оливер Боуден
Открой его, Фредди. Видишь ярлык?
– Саквояж изготовлен в Англии, – удивленно произнес мистер Уэзеролл. – Неужели нападавший был английским ассасином?
Мама кивнула:
– Возможно. Очень даже возможно. Как ты думаешь, у англичан есть основания желать моей смерти? Я ведь ясно дала понять миссис Кэрролл, что поддерживаю смену правителя.
– Но одновременно ты противишься кровопролитию.
– Конечно. Мне казалось, что миссис Кэрролл сочла это достаточным для ее ордена. Хотя, возможно, я ошибалась.
– Сам не понимаю, – покачал головой мистер Уэзеролл. – Даже если временно забыть о моей преданности своей нации, я не вижу, какая им в этом выгода. Они должны осознавать, что ты – та сила, что поддерживает равновесие внутри ордена тамплиеров. И твое убийство было бы чревато нарушением этого баланса.
– Возможно, кто-то сознательно готов пойти на такой риск. В любом случае английский саквояж доктора – единственная зацепка, которая у нас есть для установления личности этого ассасина.
Мистер Уэзеролл кивнул.
– Мы его найдем, – пообещал маме ее друг. – Можешь быть в этом уверена.
Этот разговор происходил три года назад. О докторе с тех пор не было ни слуху ни духу. Покушение на наши жизни стало частью истории, как парижские бедняки становятся частью городского тумана.
13 апреля 1778 г
1
Я хочу, чтобы ей стало лучше. Хочу, чтобы настал такой день, когда взойдет солнце и ее служанки, вошедшие, чтобы отодвинуть портьеры, найдут ее сидящей в постели и чувствующей себя «будто родившейся заново». Мне хочется, чтобы солнце пробилось сквозь портьеры ее комнаты и устремилось в коридоры нашего помрачневшего дома, чтобы выгнало оттуда таящиеся скорбные тени, коснулось отца, возродило его и вернуло мне. Я снова хочу услышать песни и смех, доносящиеся из кухни. Хочу, чтобы кончилась эта сдерживаемая печаль. Хочу снова улыбаться по-настоящему, а не маскируя под улыбкой душевную боль, бурлящую внутри.
Сильнее всего я хочу, чтобы мама вернулась. Моя мать, моя учительница, моя наставница. Я не просто этого хочу, я нуждаюсь в ней. Каждый день я неоднократно пытаюсь представить свою жизнь без нее и не могу. У меня нет даже отдаленного представления, как существовать дальше без моей мамы.
Я хочу, чтобы ей стало лучше.
2
А затем, в том же году, я познакомилась с Арно.
Отрывок из дневника Арно Дориана
12 сентября 1794 г
Наши отношения были выкованы в огне смерти – смерти моего отца.
Сколько длились наши нормальные, принятые в обществе отношения? Может, полчаса? Отец взял меня с собой, когда поехал в Версальский дворец по какому-то делу. Попросив меня подождать, он скрылся. Я сидел, болтая ногами, и разглядывал придворную знать, снующую взад-вперед. Словом, я смотрел на кого угодно, только не на Элизу Де Ла Серр.
Ни ее улыбка, которую я так полюблю в дальнейшем, ни рыжие волосы тогда не произвели на меня никакого впечатления. И красота, что потом очарует мои взрослые глаза, была невидима глазам мальчишки. Как-никак, мне тогда