Майя. Просвет. Роман-дилогия. Макс Ирмелин
я чувствую, что виноват, хотя и не понимаю, в чем именно. Ты не могла бы конкретизировать? Может быть, нам действительно стало не хватать денег? Ты говорила, что Ян может помочь, давай обсудим это.
Майя не ответила. Я подумал, что мне как раз не хватало еще ее капризов, когда я сам сейчас никакой, и она туда же, черт!
– Что это с тобой? Ты не заболела? – пытаюсь ее растормошить, пересиливая себя, и с тупой подозрительностью рассматриваю свои шевелящиеся в подкрашенных каштановых волосах женщины пальцы.
Майя продолжала молчать. Что же это происходит? Накануне вечером она безуспешно пыталась добиться от меня ответа, а сегодня я сам требую к себе внимания.
– Что ты будешь делать? – спросила она вдруг обыденным голосом.
– Как что? Жить, работать.
– Ты будешь искать своих родственников?
– Ты опять за свое…
– Если ты не думаешь о своих родителях… ты и обо мне не думаешь…
Она привстала и заглянула мне в глаза.
– Неужели тебе никогда не приходила мысль, что где-то тебя ждет мать, десять лет тебя ждет… Как можно жить, не зная своего детства, друзей, родителей?.. Герман, почему ты не подашь объявление, можно искать через интернет, через телевидение. Я пыталась тебе помочь, но ты был вне себя от ярости… сказал как отрезал, чтобы я не лезла к тебе в душу…
– Перестань, я не хочу даже слышать об этом… – попытался я увернуться.
– Ты никто без своего прошлого, поэтому стал таким бездушным… примерным специалистом…
– И у меня есть более важные проблемы, в конце концов, я занят государственными делами, мне надо успеть, у меня плотный график.
Я постучал кулаком по стене.
– Ладно, как хочешь, тебе виднее, – промолвила она разочарованно и повернулась лицом к стене, подоткнула под себя одеяло и глубоко вздохнула. В этой ее позе таилась угрожающая неопределенность. А я сидел рядом и думал, надо ли мне уйти или встряхнуть ее, повернуть к себе лицом, отругать или попробовать снова поговорить, потребовать объяснений, что с нами и в частности со мной происходит? Но я не хотел унижаться перед женщиной, которая меня демонстративно игнорировала.
Я хотел рассказать Майе, что случилось со мной вчера вечером в метро, но контакт был потерян и желание пропало, тем более что мой рассказ произвел бы на нее удручающее впечатление. Попросту говоря, я обиделся и замолчал, она ответила таким же тягостным молчанием продолжительностью в двенадцать праздничных майских дней.
1—11 мая – Полоса отчуждения
Проснувшись от шума в коридоре, увидел в боковине трюмо Майю. Хотел придумать, что бы такое сказать, чтобы привлечь к себе внимание, но все казалось вымученным. Она появилась в моей комнате, остановилась перед трюмо и стала, как обычно по утрам, прихорашиваться.
– Нельзя ли потише ходить и не хлопать дверями, – вымолвил я, стараясь придать своему