Загадки опустевшей хижины. Саджо и ее бобры. Серая Сова
что тропа, по которой они странствовали, целиком обязана своим существованием старой одинокой сосне, манившей усталых путников под свою тень.
Превращение звериной тропы в тропу, по которой передвигались вьючные животные, а потом в проезжую дорогу произошло быстрее, чем за двадцать лет. Все эти люди, искатели приключений и наживы, проходя мимо старой сосны, уносили с собой – сколько хватало сил – оружие, одежду и украшения индейцев, по непонятным для них причинам громоздившиеся кучами у подножия сосны.
Миссионеры запретили индейцам поклоняться деревьям и Солнцу, верить, что у животных есть душа; они проповедовали христианскую мораль, однако не упускали случая использовать свое влияние на индейцев, чтобы поддержать грабительскую политику пришельцев.
Череп медведя, вопреки всему, продолжал висеть на ветке сосны. Была ли это случайность? Вряд ли кто знал теперь, в чем его таинственная сила. Он никому не был нужен, тем более что живого медведя в те времена еще можно было подстрелить. А форель в горном ручье уже давно исчезла – лес на его берегу погиб от пожара, и ручей почти пересох. Орлы были либо убиты, либо давным-давно улетели – их гнездо растерзано по частям снежными буранами, бушевавшими здесь много зим.
После первого проникновения смельчаков, искателей приключений, в прерии Америки двинулись массами рядовые представители так называемого «прогресса». Они ничего не щадили. Когорта «цивилизации» того периода – пестрая толпа, мучимая неутолимым земельным голодом, дерзкая и жадная, – наводнила страну и захватила ее в свои руки. Для них не было ничего святого, они ничего не замечали, кроме земли и золота; большинство из них ненавидели первобытную природу и ее исконных обитателей и считали своим долгом как можно скорее уничтожить индейцев, чтобы распахать прерию и приготовить место для великого бога – пшеницы, – того бога, который впоследствии, подобно легендарной истории с Мидасом[7], задушил их и заставил голодать.
Даже старый мудрый человек, который сидел под сосной, безмолвной свидетельницей всех этих быстрых и бурных перемен, не мог предвидеть, что придет день, и наступит голод в стране, где закрома ломились от избытка пшеницы, а люди продолжали упрямо сеять пшеницу, и только пшеницу, потому что так было положено. Они хвастались небывалыми урожаями, когда зерно уже негде было хранить и оно не использовалось. Старый человек не понимал, как жадность и бесхозяйственность могли превратить некогда плодородную, цветущую прерию в пыльную пустыню, где даже кактус и гремучая змея погибали.
Старый человек пристально вглядывался в даль – там простиралась его родная земля, теперь для него запретная, ему отказавшая в гостеприимстве: он был индейцем.
Одетый в заплатанные мешковатые брюки и куртку, которая была слишком мала для него, в каких-то не поддающихся описанию стоптанных ботинках и в шляпе с обвисшими широкими полями – через порванную тулью ее торчал пучок седых волос, – этот человек, бывший вождь,
Сравнение взято из греческой мифологии. Царь Фригии Мидас попросил Диониса – бога вина и веселья, чтобы все, к чему бы он ни прикоснулся, превращалось в золото. Но когда даже еда превратилась в золото, Мидас попросил Диониса освободить его от этих щедрот. (