Убийца Войн. Брендон Сандерсон
что же это за невежды, ваша милость? – вскинул бровь жрец.
– Те, что продолжают подталкивать нас к войне, – отмахнулся Жаворонок.
Жрец сел в раскладное деревянное кресло, расслабился и снял высокую митру. Под нею черные волосы Лларимара слиплись от пота. Он их пригладил. В первые годы Лларимар неизменно держался чопорно и официально. Но Жаворонок в итоге его доконал. В конце концов, Жаворонок был богом. Если он полагал, что вправе бездельничать на службе, то и жрецы могли предаваться тому же.
– Я понимаю, ваша милость, – медленно произнес Лларимар, потирая подбородок. – Мне это не нравится.
– Приезд королевы? – уточнил Жаворонок.
Лларимар кивнул:
– При дворе уже лет тридцать не было королевы. Я понятия не имею, с какими она столкнется фракциями.
Жаворонок потер лоб:
– Политика, Лларимар? Ты же знаешь, что она повергает меня в уныние.
Лларимар всмотрелся в него:
– Вы и есть политик, ваша милость. По определению.
– Прошу, не напоминай. Я бы с удовольствием отделался от этой роли. Как по-твоему, сумею я подкупить других богов, чтобы они взяли под крылышко мои безжизненные войска?
– Вряд ли это разумно, – ответил Лларимар.
– К минуте повторной смерти я рассчитываю стать полностью и нестерпимо бесполезным для города.
Лларимар склонил голову набок:
– Нестерпимо бесполезным?
– Конечно. Простой бесполезности будет мало – как ни крути, я бог. – Жаворонок взял у слуги с подноса горсть виноградин, по-прежнему силясь отогнать тревожные образы.
Они ничего не значили. Просто сны.
Но он все равно решил наутро рассказать о них Лларимару. Возможно, Лларимар сумеет сохранить мир с Идрисом, используя сновидения. Раз старый Деделин не прислал первеницу, возможны новые дебаты при дворе. Новые разговоры о войне. Приезд принцессы должен был все уладить, но он знал: среди богов есть ястребы, которые так легко не сдадутся.
– И все-таки они кого-то прислали, – заметил Лларимар, словно обращаясь к себе. – Это, несомненно, добрый знак. Прямой отказ наверняка означал бы для некоторых войну.
– И кем бы ни были эти «некоторые», я сомневаюсь, что с ними нужно воевать, – лениво ответил Жаворонок, рассматривая виноградину. – По моему божественному мнению, война еще хуже политики.
– Иные, ваша милость, говорят, что это одно и то же.
– Вздор. Война гораздо хуже. По крайней мере, когда речь идет о политике, она оборачивается приличным антре.
Лларимар, как всегда, проигнорировал остроумные замечания Жаворонка. Бог оскорбился бы, не знай он о трех низших жрецах, стоявших на задворках патио и заносивших в анналы все его изречения для дальнейшего поиска мудрости и смысла.
– Что же, по-вашему, предпримут идрийские мятежники? – спросил Лларимар.
– Это загадка, Шныра, – ответил Жаворонок, откинувшись в кресле, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. – Идрийцы не считают себя