Убийца Войн. Брендон Сандерсон
нахмурилась, повернулась, но Синепалый нацепил фальшивую улыбку и закрыл дверь.
«Что это было, во имя Остра?» – подумала она, промедлив, может быть, слишком долго и взирая на дверь. Наконец она вздохнула и развернулась. В камине, как обычно, трещало пламя, но не столь свирепое, как раньше.
Он восседал, как обычно. Сири было незачем смотреть на кресло, чтобы увидеть Сьюзброна. Когда зрение привыкло к темноте, она заметила чрезмерную насыщенность и живость огненных красок – синих, оранжевых и даже черных. Ее рубаха – блестящий позолоченный атлас – как будто зажглась собственным внутренним светом. Все белое – к примеру, некоторые тесемки – слегка изогнулось, являя радугу цветов, какую бывает видно через призму. Сири захотелось хорошего освещения, чтобы во всей полноте воспринять красоту биохромы.
Но это, конечно, было неправильно. Дох Бога-короля – извращение. Его питали людскими душами, и все порожденные им цвета появлялись за их счет.
Дрожа, Сири расстегнула сбоку платье; затем позволила одежде рассыпаться вокруг: длинные рукава свободно соскользнули, лиф откинулся, а юбка и рубаха с шорохом опустились на пол. Она закончила ритуал, сняв с плеч бретельки лифа и бросив его в общую кучу. Шагнув из нее, она склонилась в привычной позе.
У Сири ныла спина, и она печально обдумывала очередную мучительную ночь. «Могли бы, – подумала она, – хоть развести камин пожарче». В большом каменном дворце ночами становится холодно, несмотря на халландренский тропический климат. Особенно если раздеться донага.
«Думай о Синепалом, – велела она себе, стараясь отвлечься. – Что он имел в виду, сказав, что не все во дворце следует принимать за чистую монету?»
Отзывался ли он о Боге-короле, который мог распорядиться о ее казни? Она отлично сознавала могущество и власть Бога-короля. Как можно забыть об этом, когда тот сидит шагах в пятнадцати и смотрит из тени. Нет, дело в чем-то другом. Синепалый чувствовал, что должен предупредить тихо, без посторонних ушей. «Будьте бдительнее…»
Пахло политикой. Сири скрипнула зубами. Слушай она своих педагогов, возможно, сумела бы извлечь из предостережения более тонкий смысл.
«Как будто мне больше не о чем волноваться», – подумала она. Если Синепалый намеревался ей что-то сказать, почему умолчал о большем? Минуты шли, и его слова вновь и вновь прокручивались у нее в голове, как при бессоннице, но ей было слишком неудобно и холодно, чтобы делать умные выводы. Это только усилило ее раздражение.
Вивенна во всем бы разобралась. Вивенна поняла бы чутьем, почему Бог-король предпочел с нею не спать. Она разобралась бы в первую же ночь!
Но Сири была несведущей. Она старалась усердно действовать по образцу Вивенны – стать лучшей женой, служить Идрису! Оправдать всеобщие ожидания.
Но она не была такой. Сири попросту не могла и впредь заниматься этим. Она очутилась в капкане дворца. Духовенство знай закатывало глаза в ответ на расспросы, большего она не добилась. Не сумела даже соблазнить Бога-короля и уложить его в постель. Но главное, она находилась в опасности и