Хорнблауэр и «Отчаянный». Сесил Форестер
слишком легкая мишень, это все равно что стрелять по сидящей птице.
Думая об этом, Хорнблауэр на самом деле оттягивал волнующий момент, когда можно будет вскрыть пакет. Наконец он взял перочинный нож и перерезал нитки, которыми тот был зашит. Внутри оказались три столбика монет. Хорнблауэр высыпал их на стол. Пятьдесят монет были маленькие, размером с шестипенсовик, двенадцать побольше и десять еще больше. Внимательно разглядев среднюю, Хорнблауэр узнал двадцатифранковую монету – в точности такую он видел у Парри две недели тому назад. С одной стороны было написано «Наполеон, Первый консул», с другой – «Французская республика». Те, что поменьше, были по десять франков, большие – по сорок. Вместе они составляли значительную сумму, больше пятидесяти фунтов, даже если не учитывать стоимость золота в наводненной быстро обесценивающимися бумажными деньгами Англии.
А вот и дополнительные инструкции, объясняющие, на что следует употребить эти деньги. «Сим вам предписывается…» – говорилось в инструкции после вводных фраз. Хорнблауэр должен войти в сношения с рыбаками из Бреста и узнать, кто из них поддастся на подкуп. Он должен выведать от них все возможные сведения о состоянии французского флота. Наконец его извещали, что в случае войны полезной будет любая информация, включая газеты.
Хорнблауэр дважды перечитал инструкцию и сравнил ее с первыми, незапечатанными приказами, которые получил тогда же. Все это надо обдумать. Машинально он встал и тут же сел на место – в такой каюте не походишь. Прогулку придется отложить. Мария сшила ему полотняные мешочки для расчесок – совершенно бесполезные, так как расчески он убирал в свой старый походный мешок. Хорнблауэр взял один мешочек, сгреб в него монеты, убрал вместе с приказами обратно в рундук и уже собирался его запереть, когда в голову пришла мысль. Он отсчитал десять монет по десять франков, сунул их в карман штанов, потом запер рундучок. Теперь можно идти на палубу.
Проуз с Бушем прогуливались по наветренной стороне шканцев, увлеченно беседуя – без сомнения, новость, что капитан вскрыл запечатанные приказы, уже облетела корабль. Никто, кроме самого Хорнблауэра, не мог знать наверняка, что «Отчаянный» не возьмет сейчас курс на мыс Доброй Надежды. Хорнблауэра подмывало оставить их в неведении, но он поборол соблазн. Помимо всего, в этом не было смысла – промотавшись дня два возле Бреста, все поймут, в чем задача «Отчаянного». Проуз и Буш поспешили отойти на подветренную сторону, освобождая наветренную капитану, но Хорнблауэр остановил их:
– Мистер Буш! Мистер Проуз! Мы будем заглядывать в Брест и смотреть, что поделывает наш друг Бони.
Эти несколько слов многое сказали людям, прослужившим на флоте прошлую войну и немало помотавшимся по бурным водам у побережья Бретани.
– Да, сэр, – просто сказал Буш.
Вместе они посмотрели на нактоуз, на горизонт, на вымпел боевого корабля. Курс задать несложно, но не так-то просто разобраться с проблемами международных отношений, с проблемами нейтралитета, с проблемами шпионажа.
– Давайте посмотрим