Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.. П. В. Ильин
что немногочисленные тайные общества были ослаблены постоянными внутренними спорами, разномыслием и тщетностью усилий по введению единой цели. В документе впервые проводилось четкое разграничение – тайное общество имело двоякую цель: «явную» (т. е. открытую, не скрываемую) – благотворение, просвещение, улучшение нравов, и скрытую, «настоящую» (т. е. подлинную), известную не всем его участникам – «изменение государственных установлений». Особенно выраженно это разделение проявилось в 1818–1821 гг., после образования Союза благоденствия. Однако и в этот период «начальники» общества стремились умножить число своих сторонников, постепенно открывая им подлинные тайные планы. Роспуск Союза в 1821 г. стал началом нового общества, основанного с особой предосторожностью и с четко установленной целью. Оно преследовало теперь только политическую цель – «испровержение существующего порядка посредством вооруженной силы». Однако разграничение двух целей для участников этого нового общества фактически продолжало существовать: не все члены знали о политической цели, а во время мятежа «даже некоторые из офицеров» были «не обольщены, а обмануты, веря, что их ведут исполнять долг…»[43].
«Правительство… с радостью удостоверилось, что число [действительно виновных] заговорщиков… весьма невелико», – особенно тех, кто был «настоящим злодеем на деле или в намерении…». Теперь правосудие должно установить различные «степени преступления», подлинную меру участия в преступлении каждого из подследственных. В документе утверждалось, что «…правительство отличит с надлежащею точностию… разные степени преступления допрашиваемых…»[44]. Таким образом, на официальном уровне декларировались разные степени виновности привлеченных к следствию. Основное различие проходило по принципу участия в планах покушений на особу императора, политического переворота и в событиях мятежа. Те, кто отошел от тайных обществ до их превращения в «злоумышленный» заговор, а также те, кто не знал «настоящей» цели этого заговора и ни в чем больше не обвинялся, могли рассматриваться как вовлеченные в «дело», заслуживающие освобождения от наказания.
В документе перечислялись главные степени виновности: «Первые, виновнейшие, были основателями или начальниками сих тайных обществ». По терминологии автора документа, «главные преступники» уже уличены: это покушавшиеся на цареубийство, возбудители мятежей и их активные участники, применившие оружие. Все они до сих пор не преданы суду, потому что могут быть еще нужны для очных ставок с сообщниками. За ними следовали «те, кои зная все, от прочих скрываемые, ужасные замыслы, участвовали в сих злодейственных намерениях. Другие долженствовали только служить орудием для исполнения плана, им неизвестного». Наконец, последний разряд составляли «слепо-легковерные» участники мятежа, которые «…даже не подозревали, что их вооружают против законной власти и порядка»[45].
Виновность перечисленных
Государственные преступления… С. 10; Декабристы. Тайные общества. Процессы… С. 50.
Там же. С. 52.
Там же.