Москва и Россия в эпоху Петра I. Михаил Вострышев
разными зверями, птицами и огненными змеями, заканчивали собою маскарадный поезд.
Это разнообразное и небывалое шествие, изумившее своею новизною москвичей, от Тверских ворот направилось в Кремль и въехало в него при пушечных выстрелах уже вечером. Три дня после того продолжалось самое раздольное пированье. Участвовавшие в маскараде в течение трех дней переряживались по несколько раз в день. В Прощеное воскресенье празднество это закончилось пиром, данным народу, и великолепным фейерверком, который тогда был в новинку и назывался «огненной потехой».
Народ удовлетворял свои потребности к потехам театром-балаганом, похожим на скомороший, который устраивали на ярмарках в дни православных праздников. Особым успехом здесь пользовались интермедии, осмеивающие глупого барина, корысть чиновника и жадность попов.
Но все сословия сходились на том, что пляски и задорные песни в дни отдохновения от трудов – лучшее зрелище. Притом и зрители могли в них поучаствовать. Человек ведь научился танцевать раньше, чем говорить. Пляской выражали радость и печаль, призывали к охоте и бою, заявляли о своей любви и ненависти. Каждому народу можно дать характеристику, увидев его национальные танцы.
Московские простолюдины любили кулачные и палочные бои, которые собирали массу зрителей. Участники разбивались на две группы и наступали друг на друга стенкой. Начиналась потасовка, причем в азарте так нещадно бились, что нередко побоища кончались смертными случаями. Но жизнь в Московской Руси ценилась дешево.
Большой маскарад в Москве: празднование Ништадтского мира. С 31 января по 4 февраля 1722 года
Боярская потеха
«Что записные кулачные бойцы показывают за деньги или из тщеславия, – записал в своем дневнике 24 июня 1722 года приезжий иностранец Ф. Берхгольц, – они делают даром, из простого удовольствия, иногда в трезвом виде и даже с лучшими своими приятелями, потому вовсе не сердятся, когда им разбивают в кровь носы и физиономии и рвут один на другом рубашки. Для полного удовольствия они даже снимают с себя поддевки и рубахи и наделяют друг друга ударами по голому телу, по которому громко шлепают, так что со стороны может показаться, что драка идет не на живот, а на смерть. Бойцы, когда бьют разом и руками, и ногами, готовы, кажется, съесть один другого, так свирепо выражение их лиц. И все-таки они остаются лучшими друзьями, когда дело закончено».
Москвичам был известен кабак у Лобного места под именем «Неугасимой свечи», или «Под пушкой» (рядом стояли пушки). Популярен был также кабак «Каток» у Троицких ворот Кремля, куда заходил даже Петр I выпить чарку пенника, и здесь он получил внушение от одного старика за то, что выпил чарку, не перекрестившись. Любили москвичи Петровское кружало на Петровке и соседний с ним кабак «Татьянка», который вошел в народные песни.
Татарское слово «кабак» означало «откупное питейное заведение, где продаются