Лорд и леди Шервуда. Том 2. Айлин Вульф
прислушалась к молитве грешного просителя, послав безгрешным ровно шестьсот серебряных монет – ни одной монетой меньше! Они разделили серебро на три равные части, а потом ваш лорд предложил произвести окончательный расчет. По пятьдесят монет с каждого за безопасный проезд по Шервуду да еще столько же за обман. Они ему говорят: «Разбойник!.. То есть добрый наш брат, мы же и так отдали тебе двести монет! Зачем же ты еще обираешь нас?» А он им отвечает: «Двести монет – моя заслуженная доля за участие в нашей молитве. Кто знает, если бы не я, может, Святая Дева не расщедрилась бы настолько, послав вам на двести серебряных шиллингов меньше!»
Стрелки и Марианна от души расхохотались, и только Кэтрин укоризненно посмотрела на Робина и неодобрительно покачала головой.
– Робин, все так и было? – смеясь, спросил Статли.
– Нет, конечно, – ответил лорд Шервуда, – как всегда, приукрасили. Сам подумай, зачем мне устраивать балаган с молитвой посреди дороги? Поговорили, рассчитались и разъехались каждый в свою сторону. Правда лишь в том, что епископ действительно пытался одурачить нас, одевшись простым монахом. Я, чтобы он не бросился наутек, поступил так же. Ну и количество монет называют правильное.
– Но ты-то как угадал, сколько епископ вез с собой серебра? – продолжал выспрашивать Робина Статли.
– Да он просто знал заранее, что епископ везет с собой десятину, собранную монастырями! – с досадой ответила за Робина Кэтрин.
Робин с улыбкой обнял ее за плечи и, несмотря на сопротивление Кэтрин, привлек ее к себе.
– Моя милая богобоязненная Кэтти! – вздохнул он. – А что ты скажешь, если узнаешь, кто снабдил меня монашеской рясой, которая и отвела поначалу глаза епископу Гесберту?
Вилл, откинув голову, расхохотался и прищелкнул пальцами:
– А вот теперь, святой отец, ты не отговоришься! Значит, и тебя разбирает азарт если и не самому принять участие в наших делах, то хотя бы посодействовать им!
– Нет, Робин, ты подумай, какая подлая клевета! – возмутился отец Тук. – Стоит мне выпить кружку эля, сказать любезное слово привлекательной женщине, при этом – заметь! – исключительно из вежливости, и помочь тебе досадить епископу Гесберту, которого я сам терпеть не могу, как подобные твоему брату спешат назвать меня… даже не знаю, кем именно!
– Уточнить, святой отец? – предложил ему Вилл с невероятной любезностью.
– Лучше скажите мне, во что Робину обошлась встреча с епископом? – поинтересовался Джон, который до сих пор не проронил ни слова, пока отец Тук веселил остальных своим рассказом.
Священник резко повернулся к Джону и, указав на него рукой, торжественно провозгласил:
– Вот! Джон – самый благоразумный и рассудительный из всех вас! Он сразу понял, что подобная шалость не может остаться безнаказанной! После жалобы епископа наш милостивый шериф повысил награду за лорда Шервуда – живого или мертвого – до тысячи марок золотом!
Вилл протяжно