Взывая из бездны. De profundis clamat. Михаил Полищук
попеременно то на часы, то в глазок газовой камеры.
Затем звучит слово «камин» – ласковая кличка крематория – и игривое выражение «рыбкам на корм» – речь идет об образовавшемся после сжигания трупов пепле, загружаемом в грузовики для отправки на удобрение, либо на строительные нужды, либо просто для сбрасывания в реки – Вислу либо Солу на «корм» рыбкам.
Глава VIII
Демоцид
Освенцим – нечто более значительное, чем просто концлагерь, чем фабрика по производству трупов. Это производное особого типа мироощущения – ядовитый плод, взращенный сумеречным состоянием цивилизации, на фоне которого утвердился особый культ насилия.
Масштабы разыгравшегося культа насилия пытается определить профессор Гавайского университета Рудольф Руммель. Собранные факты, связанные с массовым насилием и бессудными расправами, и их анализ подводят его к характеристике XX столетия, как эпохи «демоцида», или «мегаубийства»:
«Собирая данные о демоциде, я погружался в атмосферу ужаса. Вскоре передо мною открылась ошеломляющая картина невероятного повторения следующих друг за другом режимов, правителей, под чьим контролем или управлением убивают, закапывают живьем, вешают, закалывают ножом, морят голодом, сдирают кожу с живой плоти, избивают, пытают и т. п. И речь при этом идет не о десятках тысяч жертв, но о многих миллионах».
По подсчетам автора, в среднем эта цифра за XX столетия приближается к 170 миллионам. При этом собранный материал позволяет ему придти к далеко идущему заключению:
«Убивает любая власть, абсолютная власть убивает абсолютно».
При этом следует важное добавление: «Жертвами демоцида (то бишь, бессудных расправ) за все прошедшее столетие оказалось в шесть раз больше людей, чем погибло на полях сражений всех войн, которые велись как между государствами, так и внутри стран» (Там же).
Quo vadis? (Куда идешь?)
Никуда не деться, приходится рассматривать Освенцим как последнюю станцию, на которую Европа прибыла после двух тысячелетий построения этической и моральной культуры.
Освенцим и есть наивысший символ страданий, конечная станция, на которую привезли человечество.
Дороги – зримое начало цивилизации. С момента выхода из первобытных троп на дорогу человечество оказывается в особом физическом и смысловом пространстве, где жизнь индивида обретает некий вектор, вместе с которым у него возникает ощущение странника, бредущего во времени из неизвестного откуда в манящее куда-то.
По истечению времен дорога жизни естественно завершается перед встречей с вечностью либо безвременно обрывается рукой палача.
Одно из выдающихся технических достижений античной цивилизации – римские дороги – запечатлено в горделивой фразе – «Все дороги ведут Рим». В сороковые – роковые годы XX столетия, на пике научно-технического