Конкурс красоты. Виктор Викторович Улин
Алё!! К вам едут! – майор Звонцов закричал так, что она едва не выронила трубку. – Сохраняйте спокойствие! Крысы едят только друг друга! Они вас не тронут! Только не прикасайтесь к ним. Не при-ка-сай-тесь, – повторил он, видно, чужие слова. – К вам уже едут. Е-дут!
– Слышу, слышу…– шептала она в ответ на гудки.
Ночь не сдавалась, словно решив-таки прикончить ее раньше. Плача, Ася перегибалась через стол, выдергивала тяжелые ящики и с грохотом валила вниз.
Временами она, кажется, теряла сознание. Ей чудилось, будто звери выросли огромными, а она сделалась маленькой-маленькой и мечется теперь под их черными тенями.
Она осыпала крыс кошмарными ругательствами, вспоминая самые мерзкие из известных ей слов, точно это могло помочь.
Потом погас свет.
То ли крысы выдернули шнур, то ли она сама опрокинула лампу, швыряя последний, самый нижний ящик.
Ася села на стол, икая от слез. Во тьме вокруг нее хрюкали крысы; ее обволокло крысиной вонью, она чувствовала омерзительные прикосновения голых хвостов к своим ногам. Она отбивалась, как могла. Нашарила телефон, запустила им.
Кто-то побежал прямо по ней, царапая тело когтями. Ася забилась , расшвыривая невидимых крыс – они стучали справа, слева, спереди, сзади, сверху, снизу, внутри – везде. Разувшись, одну за другой она бросила туфли, свое последнее оружие. Потом, ощупав себя в поисках еще чего-нибудь, отстегнула часики. Потом…
Она рыдала в голос. Звала маму. Молила бога, неведомого крысиного бога, и клялась ему, что больше никогда не тронет ни одну крысу, пусть они сожрут хоть весь этот проклятый институт. Только чтоб они ее пощадили и дали дожить до рассвета, ей ведь еще нет и двадцати.
Она уже почти лишилась рассудка, когда в коридоре взорвались голоса и в дверь забарабанили.
Ася хотела крикнуть, что у нее заперто изнутри и надо сходить на вахту за ключом, потому что она не может слезть со стола – но горло перехватило, и она лишь тоненько заскулила.
Тогда вдруг раздался страшный треск, дверь с грохотом рухнула и влетела внутрь, впуская потоки света вместе с клубами дымящейся штукатурки. В приемную ворвались две страшные фигуры в серых халатах и с масками вместо лиц, следом вбежал милиционер и сгреб ее в охапку.
В одно мгновение она очутилась в коридоре. Милиционер прислонил ее к стене, как манекен – ноги подогнулись и она сползла на пол.
– Ну-ну, – тяжело дыша, он поднял и слегка встряхнул ее обмякшее тело. – Все хорошо, все уже кончилось. Все уже кончилось…
За стеной что-то шипело, страшно визжали крысы; в воздухе растекся тяжелый душный запах, а потом все вдруг разом стихло. Из голого провала двери вышел человек в халате, содрал маску и поставил на пол металлический баллон с шлангами.
Не понимая себя, Ася рванулась туда. Ее схватили под руки, оттащили прочь в криком, что туда нельзя, там газ, газ…
Но она успела увидеть ярко освещенную приемную, страшную, как после взрыва: мятые бумаги, рассыпанные папки, ручки, резинки и карандаши, перевернутые и разбитые ящики стола,