Дикая груша – лакомство Ведьмы. Виктор Каирбекович Кагермазов
ли? Покойнице здравия желаешь! – со злой иронией ответила она.
– Ну тогда я рад, что вижу, что пришла… вот… и… – он бормотал ещё что-то сбивчиво, было трудно понять что.
– Не пойму что ты говоришь, ты бы понятней говорил, – сказала ведьма.
– Да я вот говорю, что вроде обживаюсь, тут иногда такое, что и словами трудно выразить, – невнятно твердил Влад.
– Да ладно, не суетись, присядь уже, – повелительно сказала ведьма.
– Может узвару или ещё чего? – предложил Влад. Сумчиха хмыкнула.
– А… ну да, ну да… Снова я не подумавши сказал, я просто когда тебя… вернее, Вас, вижу, теряюсь всегда. Вы в этом обличии меня вроде как пугаете, мне холодно и страшно, как перед снежной лавиной, вот поэтому мысли скачут и путаются…
– Привыкнешь! – перебила его ведьма.
– Да! Да! Конечно, привыкну, но наверно ещё немного времени надо, – согласился он.
– И место, и хата – здесь всё непростое, я столько лет прожила в этой хате, – сказала ведьма.
Она встала, прошла к зеркалу, потрогала его рукой, потом прошла к кровати и села на неё.
– Что, Владушка, спал на моей перинке, а? Как, мягко? – спросила она.
– Нет, нет, что ты? Как можно, я тут на скамье спал, – быстро ответил он. Влад чуть помолчал, а потом, осмелившись, спросил:
– Дарья Ильинична, а может на время в Миланью войдёте?
Сумчиха пристально посмотрела на него, а потом как-то спокойно сказала:
– Нет, Влад, в Миланью я девять дней и ночей не могу войти, а вот назад, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, могу. Ну что, желаешь меня увидеть такой моложавой, как ты?
– Как на твоём памятнике? – спросил он неуверенно.
– Нет, Владушка, красивше, камень не может передать всего, хоть тот камень и не простой. Ну что, будешь мне помогать? – сказала Сумчиха.
– Буду, конечно, буду, – ответил он.
– Ну, тогда натаскай в бочку свежей ключевой воды и в печь заложи большие полена, чтобы долго горели, – распорядилась ведьма.
Сделав всё, что поручала Сумчиха он спросил, может, что ещё сделать?
– Да вроде всё, теперь хочешь – будь здесь, хочешь – уходи, позже зайдёшь!
– С твоего позволения я побуду здесь, рядом, – попросил Влад. Ведьма ушла за печь, вернулась раздетая, в одной руке у неё был пучок каких-то трав, в другой прозрачный красивый флакончик с тёмной жидкостью.
Она подошла к бочке и вылила в неё жидкость, сразу же над бочкой поднялся зеленоватый пар, затем она подожгла пучок травы от печи и когда трава сильно разгорелась, стала умываться огнём, так она умыла лицо и тело, умывала всё очень тщательно. Странно, но трава горела долго и не перегорала, как обычно бывает, наверное, оттого, что она всё время читала заклинания, да и кожа её не была обожжена. Остаток травы ведьма кинула в печь с возгласом:
– Перенеси от Мары к Живе!
После этого Сумчиха залезла в свою большую бочку и погрузилась по шею в варево, и вновь начала читать свои заклинания на непонятном наречии,