Заунывненский шлак. Рина Церус
мычит. Что-то генетическое у него. Врачи говорят, это навсегда. Но представь, что было бы, если бы его мать сделала аборт. Ведь это же убийство!
– Да, конечно, лучше жить и воспитывать овоща… – Труслан чувствовал, что закипает. Но фея не обращала на это внимания. На неё нашёл стих поболтать, а историй в запасе было немеряно.
– Или вот ещё ситуация. Хотел один человек уехать за границу, с детства мечтал жить на берегу Средиземного моря…
– И тут отговорила?!
– Конечно! Где родился – там и пригодился, со своей земли умри, а не сходи! Родина – это святое.
– И сейчас у этого мужика всё, конечно, очень хорошо?!
Фея не заметила сарказма и продолжала тарахтеть:
– Конечно, всё хорошо. Ведь он остался на своей земле, где жили его предки. Он не предатель! Взял сейчас кредит, чтобы расплатиться с предыдущим, развёлся… Бизнес потерял (ну, так получилось, конкуренты затёрли, да и с чиновниками сложности вышли). Каждый вечер включает телевизор, видит там красивые, улыбчивые заграничные лица. А нет ничего лучше, когда люди улыба… Что ты делаешь?! Зачем ты схватил бутылку?! А-а-а, крылья, крылья не трогай! Мне же их сдавать под роспись!!! По-мо-ги-и-те!!!
Труслан схватил фею за шиворот, протащил по всей квартире и выбросил за дверь. Вернувшись в комнату, он нашёл там обрывок стрекозиного крыла и пакет с розовыми цветами. Конечно, всё это было сделано из китайской синтетики.
На следующий день Труслан взял на работе аванс, навестил «Чёрное и серое», а потом попал под автобус. Родственники купили ему дешёвый гроб с рюшечками, но отпевать в церкви не стали, пожадничали.
Потом на могилу Труслана кто-то бросил розовый синтетический цветок, осыпанный люрексом. Таких цветов на кладбище было много. Самое место им там, на кладбище-то.
Тлена и воробушек
Мать всучила Тлене Безысходновой ведро и тряпку:
«Иди помой окно на кухне. Сделай хоть раз в жизни что-то полезное. А то вкалываю на работе как лошадь, только бы тебя прокормить, а ты палец о палец не ударишь, чтобы матери помочь, тварь неблагодарная!»
Тлена поплелась на кухню, раскрыла окно и влезла на подоконник. Мутная вода с тряпки бежала по локтям. Размазывая грязь по стёклам, Тлена топталась босиком в серой мыльной луже на подоконнике и морщилась от отвращения.
«Только бы не поскользнуться и не выпасть в окно», – думала Тлена.
«Поскользнуться? А почему бы нет?!» – раздался бодрый голосок среди кленовой листвы. Тлена оглянулась и увидела воробья. Он сидел на ветке и хитро поглядывал по сторонам, переступая ножками-веточками.
«Чвик-чвик! А ты возьми и поскользнись! Этаж второй, внизу кусты. В кустах – куча тряпок (бомжики натащили, чтобы мягко было спать). Максимум, что тебе грозит, – сломать пару костей. А у маленьких девочек кости срастаются быстро. Зато потом… Вспомни, что было, когда твой папа ещё жил с вами, и мама попросила твоего брата Тлеонида сварить для него картошки».
«Помню, помню. Тлеонид