Наследство одержимого. Владислав Георгиевич Тихонов
извлеченной Эдиком из грязных недр его коричневого рюкзака, привели сторожа в благодушное и разговорчивое настроение. Блестя своими маленькими желтоватыми глазками, смакуя слова, он с небрежным видом человека сведущего говорил своему попутчику:
– Место нечистое, Осины эти. Мне еще батяня мой, покойничек-царстве-йму-небесно, говорил, чтоб я подальше от этих Осин держался. И народ всякое говорит, – Эдик забулькал портвейном.
– Какое «всякое» говорит народ? – осторожно полюбопытствовал Сергей.
– Ну, всякое… А вот то, что люди там пропадают, это есть самый фактический факт.
Сергей насторожился. Между тем Эдик отлип от бутылочного горлышка и продолжал:
– В позапрошлый год пастух вот пропал. Пацаненок вот у Галки из Октябревского сельмага пропал. А потом и она сама… Да вот, прошлой осенью, врач с города там сгинул. Тоже вроде тебя – все этими Осинами интересовался. Все выискивал там чего-то.
– Чего выискивал? – замирая, спросил Сергей.
– А хрен его знает. Все кружился вокруг этих Осин днем и ночью, днем и ночью, как муха над говном (хи-хи-хии-гогого!). Вот и докружился. Видать, нашел, хи-и, чего искал.
– Так что же, их и не искали, что ли, никого?
– Как не искали? Искали, конечно. Милиция с города понаехали, с собаками. Всю округу облазили, так ни хрена не нашли. Да и где им найти, менты – они и есть менты. Нигде правды не найдешь! Везде бар-рдак, везде ведь бардак! – под влиянием портвейна благодушная болтливость Эдика явно и нехорошо эволюционировала, – довели страну х.. знает до чего! Вот в газете писали недавно…
– А ты, Эдуард, сам как думаешь, куда они подевались? – поспешил перебить Сергей.
– А я сам ничего не думаю, – портвейн окончательно изменил свое действие: Эдуард помрачнел. – Я и знать ничего не хочу. Мне вааб-щще на все это наплевать. Разок съездил туда лет десять назад – хватило, накушался, бльть, мерси! Мерси, чуть не помер!.. Вы люди ученые, вот вы и разбирайтесь, мерси!..
С этими словами он в очередной раз приложился к бутылке с видом, дававшим понять, что разговор окончен. Сергею очень хотелось узнать, что именно едва не послужило причиною смерти Эдика, но, подавленный его визгливой категоричностью, учитель отвернулся и уставился в автобусное окошко. Там с однообразною пестротой сменяли друг друга квадраты полей, лесочки, мелкие озерца. Где-то очень далеко на западе синеватой тучей поднималась горная гряда. Потом Сергей полез в сумку – не столько для того, чтобы извлечь оттуда пакет с подавленными истекающими помидорами, столько за тем, чтобы перебить наползавшую невыразимо гадкую неуверенность.
Куда?! Куда, в самом деле, он едет?! Что он там будет делать, в Осинах этих, краевед задрипанный? Вот он сейчас, имитируя солидно-осведомленный вид, изображая не то журналиста, не то следователя подбрасывает этому пьянице разные вопросики… Мм-да, – Сергей энергично и глубокомысленно потер свой лоб, – чем дальше, тем хуже. Кстати, про хуже… Ну да, кстати про то, что хуже всего… И как он проморгал этот отвратительный момент?!
– Слушайте…