Кузница милосердия. Алексей К. Смирнов
довольно безропотная.
Села и хрюкает.
Это у нее была такая болезнь. Она пришла, чтобы я ее спас – но это я так решил, а на самом деле я понятия не имею, зачем она пришла. У нее была карточка толщиной в роман «Идиотъ».
Ее спасала профессура, бывшая для меня надменным скоплением иронических звезд. И академики там тоже сияли. На эту тему в чудовищной карточке было много потертых выписок, написанных убористым почерком.
Не спасли.
Она смотрела на меня и продолжала равнодушно хрюкать с интервалом в тридцать секунд.
Я присмотрелся и решил вдруг, что это ей даже немного идет.
Я не смеюсь над этой гостьей моего беспомощного кабинета. Скорее, расписываюсь в бессилии.
Выписал ей феназепам, отпустил. Покорно взяла рецепт, пошла, хрюкнула на пороге.
Правильно я оттуда уволился – что мне там делать? Когда такие трагедии.
Под водительством Мопассана
Жила-была одна женщина, и вот она захворала. Захворала не совсем смертельно, но неприятно. Она лежала на постели, кротко улыбалась и говорила, что не может пошевелить ни руками, ни ногами. И не шевелила. Долго. Счет пошел не на месяцы, а на годы.
Наконец, пригласили серьезного специалиста по таким недугам.
Он пришел и увидел огромную кровать, посередине которой лежала больная, на спине. (Этот специалист, между прочим, рассказывал нам, что всегда, входя в незнакомый дом, смотрит, сколько места в комнате занимает кровать).
В личной беседе с больной он добился немногого. Она умиротворенно глядела в люстру с красивыми висюльками.
Тогда настал черед беседы с родственниками, и здесь дело пошло живее. Выяснилось, что в этой семье произошла страшная трагедия. Муж пациентки изменил ей. И с тех пор она такая. С тех же пор он старается заслужить прощение и снисхождение. Он военный, настоящий полковник.
– А где же, где же спит этот негодяй, это чудовище? – спросил специалист.
– Вот тут, – и ему указали на небольшой жесткий сундучок, накрытый клеенкой. Сундучок приютился в темном углу.
Специалист пошел к выходу. Откуда-то выскочил полковник.
– Ну скажите, – зашептал он, – когда она поправится? когда?
Специалист посмотрел на него и пожал плечами:
– Никогда.
На линии доктор Кулябкин
В 2001 году вместе с нашей дачей сгорела и книжка, которая хранилась там много лет. Это был толстый производственный роман из жизни врачей под названием «На линии доктор Кулябкин». Его все моя мама читала, я не сумел. При виде заглавия мне всегда вспоминался один доктор, тоже такой вот простой, с невразумительно говорящей фамилией, со своими нехитрыми радостями и горестями, о которых так приятно прочесть. Пусть эта фамилия сохранится, настоящую я забыл, да и ни к чему ее указывать. Пусть меня простят за плагиат.
Правда, быт этого доктора – я уверен в этом, даже не читавши романа – во многих мелких деталях отличался от быта героя.
Мне приходилось сталкиваться