Пустошь. Континент. Андрей Красников
я, потратив минут десять на уговоры, заставил-таки его лечь среди кустарника.
– Тише, тише…
Лошади лежать не очень хотелось, но она, как и Красавица, оказалась достаточно послушной. На всякий случай я еще и привязал ее голову к корню дерева, для чего пришлось исхитриться и прицепить веревку к узде. Наверное, любой конюх прибил бы меня на месте за такое, но цели я, кажется, достиг – лошадь лежала и не старалась подняться, хоть и нервно всхрапывала изредка.
Я улегся рядом, положил голову ей на шею и принялся гладить, успокаивая. Чувствую, это будет очень длинный день.
Погоня – если это была она – появилась часа через два после рассвета. По дороге пронесся десяток гвардейцев со жрецом за компанию, напугал меня, взволновал лошадь, которой давно надоело валяться на земле, и скрылся в стороне виднеющегося вдалеке леса.
– Тише…
Лошадь, несмотря на весь свой мирный нрав, вести себя тише отказывалась. И, как назло, на дороге появился новый разъезд всадников, в этот раз двигавшихся медленно и спокойно.
– Да заткнись ты, тупое животное… – чуть не плача, прошипел я. Выдаст ведь.
Лошадь попыталась встать, задергала мордой, привязанной к дереву, и легонько заржала. Я положил руку ей на голову…
– Прости.
Попадать к жрецам по прихоти своей кобылы я не хотел. Заклинание легко сорвалось с руки, мгновенно убив несчастное животное, и закопалось в землю, выпустив вверх вонючий дымок от сожженной травы.
Лошадь несколько секунд конвульсивно подергалась и затихла. Я вздохнул спокойнее. Лишь бы только запах жареного мяса или сгоревшей травы не привлек сюда кого-нибудь из патрульных.
Время шло. Солнце лениво ползло по небу, заставляя меня потеть и отмахиваться от мух. Рощицей, к счастью, так никто и не поинтересовался. И я, прекратив бороться со сном, забылся им.
Разбудила меня легкая вечерняя прохлада. Я приподнялся, озираясь сонными глазами по сторонам.
На западе начинался закат. По дороге в направлении города тащился усталый караван. Ближе к стенам в поле копошились крестьяне. Никто не бегал вокруг, разыскивая меня, никто не прочесывал местность с собаками.
Я, успокоившись, напился воды, сполоснул лицо, а затем задумчиво уставился на труп лошади. Припасов у меня с собой практически не было – не успел купить в городе. Воды тоже оставалось чуть-чуть, но это не страшно, вокруг лесной край с многочисленными ручейками.
А вот еда… Вздохнув, я вытащил нож и принялся снимать кусок шкуры с туши. Кидать куски сырого мяса в рюкзак мне не хотелось – значит, раз уж есть время и средства, сделаю мешок.
Получилось у меня заметно хуже, чем планировал. Снятая шкура оказалась грязной и жирной, измазался я чуть ли не с головы до ног, а куски мяса, которые я отрезал, выглядели чрезвычайно подозрительно… Я только сейчас вспомнил, что стоило бы выпустить кровь сразу после убийства.
Впрочем, человеку, некогда с аппетитом уплетавшему скорпионов и стервятников, все это не показалось слишком отталкивающим.