Храм Вечного Огня. Александр Борисович Михайловский
потом хлопнуло, будто лопнула электрическая лампочка, запахло озоном, после чего жрица оцепенела, закатила глаза – и там, где стояла, без единого звука, мешком осела на каменный пол.
Обернувшись, я увидел, как Кобра смущенно пожимает плечами, словно она здесь совсем ни при чем.
– Это такое заклинание, – шепотом сказала она, – вроде тазера. А то у меня все такой мощное, что испепелить кого-либо я могу, а вот взять живым нет – вот и пришлось попросить Колдуна научить чему-нибудь простенькому из смежной магии. Он сказал, что клиента должно вырубить на час-полтора.
Док прошел вперед, нагнулся, и рукой в перчатке с обрезанными пальцами потрогал у жрицы жилку на шее. Кстати, мы носим почти такие же перчатки. Может быть, и в самом деле когда-то какие-то из наших коллег провалились в прошлое и хорошенько в нем поучаствовали, сохранив в России монархию, причем довольно странную монархию, с социалистическим уклоном.
– Полный пипец, Кобра, – сказал тем временем Док, обтирая кончики пальцев об хитон жрицы, – ты сколько энергии накачала в этот свой магический тазер, что от него мозги у бабы, должно быть, просто испеклись? Тщательнее надо быть и осторожнее. Если бы ты просто, без затей, въехала ей кулаком в лоб, то шансы выжить у нее были бы гораздо больше.
– Извините, мальчики, – потупившись, сказала Кобра, – я исправлюсь.
– Ладно, – мотнул я головой, – идем дальше. Но только без неожиданностей.
– Хорошо, – сказал отец Александр, – если надо будет кого-нибудь парализовать, то это дело я возьму на себя. Убивать для меня негоже, а вот погрузить человека в сон – это вполне приемлемо.
И мы пошли. Кстати, я запомнил имя нашей проводницы, хорошо запомнил. Пусть Анастасия считала, что ее убьют сразу же, как только закончится дело, но вела она себя очень спокойно и стойко. Надо будет потом подумать, чем бы ее таким вознаградить, и уж точно я ни за что не подумаю ее убивать. Внешность, как говорится, бывает обманчива – и сейчас я проникся к этой маленькой и очень стойкой женщине настоящей симпатией.
Сразу скажу – помощь отца Александра нам понадобилась, но совсем не для того, для чего предполагалось в начале. Сперва мы свернули в боковой коридор, а потом, отодвинув в сторону занавес, прошли через задний ход для слуг – узкий, темный, пыльный и заставленный каким-то барахлом. И вот перед нами еще один занавес – тяжелый, парчовый, хорошо скрадывающий звуки, но все равно из-за него доносятся возбужденные высокие голоса, которые могут принадлежать или женщинам, или, к примеру, евнухам.
– Он там, – говорит Анастасия и неподвижно замирает, закрыв глаза.
Наверное думает, глупенькая, что я сейчас буду ее убивать. Но вместо этого я отстраняю ее в сторону и назад, а сам отодвигаю в сторону занавес торжествующе звенящим мечом Ареса – и делаю шаг вперед.
Короче, картина маслом… Здесь, в этом роскошно обставленном помещении, пропахшем приторным запахом пудры, мужских духов, вина и человеческого пота,