Цена свободы. Юрий Сергеевич Корочков
спать в общем зале, поднялся к себе в номер и сел за письменный стол. Все его вещи, включая закупленную в дорогу провизию, были к этому моменту аккуратно упакованы в два больших сундука, на одном из которых сидел в ожидании приказов вестовой Иван. Запечатав конверт, Юган обернулся к вестовому:
– Иван Матвеич, придётся тебе сегодня ночью ещё поработать. Вот это письмо нужно обязательно незаметно отнести на почту. Лучше всего, чтобы это сделали не я и не ты, а совершенно посторонний, но достаточно надёжный человек. Есть у тебя такой на примете?
– Есть, как не быть, только не такой, а такая – я, как вы и советовали, за эти две недели перезнакомился тут со всеми вокруг. Так вот, фрекен Лотта, местная молочница, прелестная девушка добрейшей души и единственный её «недостаток», это излишняя склонность к нам, матросам. Так ежели я её попрошу письмишко отнести, чтоб время на него самому не терять, а лучше вместе его провести, то и вопросов не возникнет, тем более она как раз мимо почты и ходит. Сей же минут пойду к Лоттхен через две улицы, чтоб ночку последнюю весело провести. Только с багажом да с лимонниками что прикажете делать? Жидковаты матроски оказались у нагличан.
– А вот то и прикажу. И вещи и матросов надо доставить в порт не позднее пяти по полуночи. Одному тебе не справиться, потому вот тебе марка, найми за пару пфеннигов двух амбалов с тачкой, пусть доставят до пристани. А пока разрешаю навестить твою Лоттхен – у тебя есть ещё полтора часа, но потом быть тут как штык. Я пока вздремну пару часиков в человеческих условиях, а то на военном бриге негде яблоку упасть, а своей каютой капитан со мной явно делиться не собирается. Разбудишь меня, как вернёшься и погрузишь припасы и господ матросов в тачку.
Утром английский военный бриг «Пенелопа» покидал Абосскую гавань, где провёл эту зиму. На борту не хватало половины положенных по штату матросов, разбежавшихся за долгие зимние месяцы, и потому, вопреки опасениям нашего мичмана, было относительно просторно. За два часа до отплытия к борту причалила шлюпка с двумя ушедшими в увольнительную матросами первого класса и молодым человеком со слугой, в которых капитан Белью моментально распознал опытных моряков. Матросов пришлось поднимать талями, поскольку самостоятельно передвигаться он не могли, в то время как пассажиры ловко перепрыгнули с гички на низкий борт брига.
Отдав честь шканцам, молодой человек представился капитану бароном фон Шанцдорфом и сообщил, что имеет для него пакет. Удалившись в каюту и вскрыв увесистый свёрток из просмолённой парусины, накрепко перевязанной шпагатом, капитан обнаружил письмо местного резидента секретной службы с благодарностью за предоставленных в его распоряжение матросов и категоричной просьбой сняться с якоря при первой возможности и безотлагательно доставить этого молодого человека в Портсмут. Особо порадовало уже пожилого и далеко не богатого капитана Белью то, что вместо обычной дроби к письму прилагалось два десятка увесистых