Застольные беседы. Плутарх
свой груз на спине морских мягкотелых природа,
Также, чтоб тело укрыть, оделась щитом черепаха, –
говорит Эмпедокл{50}.
Так ты земли естество на поверхности тела усмотришь:
не там, где сама природа уделяет место земле, а там, куда ее влечет строй общего состава. Неупорядоченность везде зло, но в среде людей, и притом пирующих, она особенно зловредна, порождая обиды и всевозможные неприятности, предвидеть и предупредить которые – обязанность разумного и распорядительного устроителя».
6. «Ты говоришь правильно, – ответил я, – но почему же ты жалеешь поделиться с нами своей разумностью и распорядительностью?» «Нисколько не пожалею, – ответил он, – если вы предоставите мне перестроить и упорядочить наш симпосий, как это сделал Эпаминонд с фалангой»{51}. Мы изъявили согласие, и он, попросив освободить ему место посредине и обращаясь ко всем окружающим, сказал: «Выслушайте же, как я намерен расположить вас: хочу заранее объяснить это. Фиванец Паммен, думается мне, не без основания вменил Гомеру в упрек, что он пренебрег значением Эрота, поставив в воинском строю филу с филой и фратрию с фратрией{52}: надо было поставить влюбленного рядом с возлюбленным{53}, чтобы весь строй был связан единым воодушевлением. Этого я хочу достигнуть и в нашем симпосии. Не буду объединять богатого с богатым, молодого с молодым, начальника с начальником, друга с другом: такой порядок неплодотворен и не содействует развитию и укреплению взаимной благожелательности; но, приводя в соответствие потребности и возможности их удовлетворения, я укажу любознательному место рядом с ученым, раздражительному – с кротким, говорливому старику – с восприимчивым юношей, любителю похвастать – с ценителем остроумия, гневливому – с молчаливым; если замечу где-нибудь щедрого богача, то подведу к нему из угла честного гражданина, нуждающегося в помощи, как бы отливая из переполненной чаши в пустую. А придавать в соседи софиста софисту или поэту поэта я не буду, памятуя, что
К нищему нищий ревнивей всегда, к певцу песнопевец{54}.
Впрочем, присутствующие здесь Сосикл и Модест, совместно воздвигая стих за стихом свой эпос, как можно думать, все ярче разжигают огонь взаимного согласия. Сварливых, спорщиков и вспыльчивых я рассаживаю порознь, помещая между ними кого-либо уравновешенного{55}, чтобы устранить возможные столкновения. А преданных гимнастике, или охоте, или садоводству объединяю, ибо природное сходство иногда, правда, порождает войну, как у петухов, но иногда и сближает, как у галок{56}. Свожу вместе также имеющих склонность к вину и к любовным связям, и не только тех, кто, по выражению Софокла{57}, «уязвлен любовью к мальчикам», но и тех, кого уязвляют женщины и девушки: одинаково воспламененные, они, как раскаленные бруски железа, легче приходят к единению, если, конечно, не окажется, что предмет влюбленности
См. Vorsokr. 31, В 76. Под «землей» здесь разумеется один из четырех «элементов» («стихий»), лежащих в основе всех природных образований, наряду с огнем, воздухом и водой. Преобладание «элемента» «земля» сообщает телам качество сухости и твердости.
По мысли Нестора, объединение людей в войске на основе их родства повышает взаимную ответственность вождей и воинов, лучше выявляет робких и отважных (Ил. II 362 сл.).
Текст в этом месте испорчен, перевод по догадке.
TGF, S., Fr. 757.